— Ничего не спрашивай, — хрипло произнес Эрнест, поразивший ее смертельной бледностью. — Приготовь ей стакан молока, бутерброд, ванну и постель… Впрочем, тебе, наверное, надо позвонить, так что я сам справлюсь.
— Хорошо, — тихо отозвалась Мейбл, поняв по его виду, что лучше и впрямь не суетиться и не приставать с расспросами. Она улыбнулась девочке. — Как дела, маленькая безобразница? Разве можно уходить одной. Мы за тебя так переволновались!
— Я была не одна, а с Кисиком! Мейбл, положи меня в кроватку…
С этими словами Эва опустила голову Мейбл на плечо, закрыла глаза и мгновенно уснула. Эрнест наблюдал за ними с непроницаемым лицом. Одежда его была измята, и выглядел он, прямо сказать, не лучшим образом. Но для Мейбл не было на свете человека дороже и красивее Эрнеста Финлея.
— Бедная девочка боялась, что я исчезну из ее жизни так же, как и ее родители, — прошептал Эрнест. — Вот и отправилась меня искать.
— Как искать!
— Ну, она брела по улице, когда я увидел ее еле переставляющую ноги от усталости. Я вылез из машины, и она тут же бросилась ко мне. С ней был Кисик, верный друг, который еще ни разу не подвел ее.
Мейбл заморгала, стараясь остановить слезы, и направилась к лестнице с Эвой на руках. Еда и ванна подождут, решила она, укладывая ребенка в постель и накрывая одеялом. Она осторожно протерла ей лицо и руки влажной губкой и пригладила волосы. Мысленно произнеся благодарственную молитву, Мейбл оставила дверь приоткрытой и спустилась вниз.
К этому времени Эрнест уже успел принять душ и переодеться. В чистых джинсах и клетчатой рубашке он выглядел, как и прежде, сильным, мужественным, только бесконечно усталым. Мейбл почти забыла о разделяющей их пропасти. Даже пережитый кошмар рядом с ним казался далеким прошлым.
— У тебя утомленный вид. Тяжело пришлось? — спросил Эрнест.
— Да уж нелегко. Но и ты тоже, знаешь ли, выглядишь неважно.
— Обычно я неплохо сплю в самолете. Но как только ты сказала мне, что Эва пропала, ни о каком сне не могло быть и речи. Я просто голову потерял от беспокойства.
— Не могу поверить, что такая кроха просто взяла и отправилась тебя искать, — вздохнула Мейбл. — Как же сильно она привязана к тебе, Эрни. Наверное, слышала, как я пытаюсь дозвониться до тебя несколько дней, и испугалась…
— Ты звонила несколько дней?
Мейбл покраснела.
— Да. Эва не единственная, кто волновался за тебя.
— Я тронут.
— Давай обойдется без сарказма! — отрезала Мейбл. — В сводках новостей передавали такое, что поневоле становилось не по себе.
— Извини, Мейбл. Значит, ты звонила узнать, все ли со мной в порядке?
— Да.
— И все?
— Ну, не совсем… Помнишь, ты спрашивал меня, не беременна ли я… Так вот ты оказался прав, а я ошибалась.
— Итак, ты беременна, — произнес Эрнест.
Мейбл не решилась взглянуть на него, лишь кивнула и сказала:
— Но не волнуйся, Эрни. Если уж ради Эвы мы не можем быть друзьями, то и мой ребенок ничего не изменит. Ты намерен подать на развод, что ж, я не стану тебя отговаривать.
— Мейбл… — Эрнест шагнул к ней и резко развернул ее лицом к себе. — Ты правда хочешь ребенка… нашего ребенка и при этом согласна на развод?
— Ты ведь сам завел речь об этом…
— Нет, все не так! Мне вовсе не нужен развод, неужели ты ничего не понимаешь?
— А, — горько прошептала Мейбл, — предпочитаешь, чтобы я оставалась твоей женой, потому что ношу твоего ребенка.
Эрнест выпустил ее, лицо его превратилось в непроницаемую маску.
— Так вот какого ты обо мне мнения!
— А что я еще должна думать? Ты же сам говорил, что, если я забеременею, у меня возникнут проблемы.
— Вот именно — у тебя, а не у нас! — поправил ее Эрнест. — Мейбл, со дня нашей свадьбы ты обращаешься со мной, как с прокаженным. Я не был уверен, что ты захочешь ребенка от меня. И в результате все запуталось.
— Напротив, все очень просто. Ты решил, что ради благополучия Эвы должен срочно жениться, и я подвернулась под руку.
— Я не о том. — Эрнест запустил руки в волосы и потер шею. — Я говорю о тебе и обо мне! Впервые в жизни я встретил женщину, которая значит для меня все, — и устраиваю из наших отношений черт знает что!
— Не понимаю, — неуверенно вымолвила Мейбл.
— Да неужто? Ладно, может, уже поздно, но все же я попытаюсь объяснить. Я люблю тебя, но мне не хватало мужества признаться в этом. В тот вечер у Даниэля я ничего не изображал, поверь мне. Я хотел, чтобы все знали правду о моих чувствах к тебе. Если бы ты отвергла меня, я бы мог сказать всем и каждому, что сделал все, что мог. Моя гордость не пострадала бы. — Губы его скривились. — Только не говори, что ты ни о чем не догадывалась! С чего бы еще мне так ревновать тебя к этому идиоту Леопольду? Приставать к тебе на свадьбе Даниэля? Сходить с ума при виде Берта Лидса?
— Эрнест, — наконец обрела голос потрясенная Мейбл. — Послушай, но ведь если любишь, то всегда доверяешь любимому.
— Однако я не был уверен в твоих чувствах. Ведь как порой бывает — откроешь человеку душу, а он причинит тебе боль.
— Да уж, я это знаю, — прошептала Мейбл.
— Вот как? И с тобой такое бывало?
— Да. Я же сама тебе не доверяла. Хотя и влюбилась в тебя, Эрни, с первого взгляда. И сейчас продолжаю любить…
Эрнест был буквально сражен наповал признанием Мейбл. Такая простая вещь просто не приходила ему в голову.
— Ты говоришь правду, дорогая?
— С какой стати мне лгать?
— А ты поверишь, если я признаюсь, что влюбился в тебя еще тогда, когда нес тебя с раненой ногой домой? Помнишь, на Мальорке?
— Но последние два года ты старался убедить меня в обратном.
— Чего только не сделает влюбленный мужчина, ослепленный ревностью и не уверенный в ответном чувстве!
— Эрнест, неужели это правда? И ты действительно меня любишь? — прошептала Мейбл, все еще не смея надеяться.
— Чистая правда, — серьезно ответил он, притягивая ее к себе. Взгляд его был выразительнее любых слов. — Милая, сможешь ли ты простить меня?
— Эй, а вдруг ты говоришь это только потому, что я жду ребенка, — испугалась Мейбл.
Эрнест подвел ее к дивану и осторожно усадил, сам пристроившись рядом. Он взял ее руки в свои и заглянул ей в глаза.
— Дорогая, поверь, всю жизнь я старался соблюдать дистанцию с людьми…
— Почему? Из-за того, что случилось, когда ты был ребенком, из-за твоей матери?
— Наверное. — Вид у Эрнеста был вконец расстроенный. — Сложно довериться кому бы то ни было, когда в душе у тебя живет боль.
— Понимаю, — прошептала Мейбл. — Знаешь, иногда мне хочется задушить свою свекровь, хоть я ее
