откровенного восторга.
— Шш… рыбу распугаешь, — небрежно пошутил он, надвигаясь на нее, чтобы наконец овладеть ею. Он больше не мог сдерживаться. Его натиск был таким мощным и ошеломительным, что у Энни от блаженства закружилась голова. Она почти теряла сознание. А затем все сосредоточилось на одном — на том извечном ритме, соединяющем мужчину и женщину в минуты наивысшего блаженства.
Волнение на море усилилось, но послеполуденное солнце все еще сильно пригревало. Обнаженная, выброшенная на песок, как русалка, Энни наполовину лежала в воде. Мускулистое сильное тело Гейла вытянулось рядом с ней, глаза его были закрыты.
Она старалась изо всех сил подавить приступ эйфории, овладевшей ею. В этот момент она вовсе не считала, что нарушила данный ею обет и позволила Гейлу взять власть над собой. Нет, то, что произошло между ними, можно было рассматривать как обоюдное поражение или обоюдную победу. Ее холодный, равнодушный, как ей казалось, муж все еще находил ее желанной — слабое утешение, абсолютно не влияющее на общий ход событий, размышляла она, постепенно приходя в себя.
Медленно, с опаской она повернула голову и взглянула на Гейла, думая, что он дремлет. Но он лежал с открытыми глазами, задумчиво глядя куда-то за горизонт. В этом взгляде Энни прочла враждебность, и сердце ее сжалось.
На лице выступил румянец. Откашлявшись, она с небрежным видом пожала плечами.
— Я так понимаю, что плата была недостаточной, да? — с легким сарказмом спросила Энни.
Гейл повернул к ней голову, равнодушно взглянув на ее обнаженное тело.
— Да, — спокойно согласился он. Поигрывая мускулами, он поднялся, натянул плавки, потом снова посмотрел на нее. — Ты права. Этого явно недостаточно. — Его губы тронула холодная загадочная улыбка.
6
— Ну, и что же мы теперь будем делать? — спросила Энни и рискнула вопросительно взглянуть на Гейла.
Они только что покончили с завтраком, состоявшим из хлеба, сыра и персиков. Ели они в сумрачном молчании, едва глядя друг на друга. Ей даже не верилось, что они сидят на прогретом солнцем берегу, в тени мягко колеблемых ветром сосен, а окружавшие их кусты наполнены завораживающим стрекотом сверчков.
Гейл с недовольным выражением лица посмотрел на часы.
— Давай вместе подумаем, что предпринять, — отозвался он бесстрастным голосом. — Пускаться в дорогу нам уже поздно. Нет никакой гарантии в том, что до темноты мы сможем найти твою «цивилизацию». К тому же я не уверен, что ты достаточно здорова, чтобы преодолеть большое расстояние, и это тоже нужно иметь в виду…
— Я не инвалид! — с досадой возразила Энни. Гейл пропустил ее слова мимо ушей.
— Сейчас слишком ветрено, чтобы выходить в море на ялике. Думаю, придется остаться здесь на ночь. Но предварительно я хочу направиться в глубь острова, может быть, удастся кого-нибудь встретить.
Энни с недоумением взглянула на него. Гейл и раньше говорил, что нужно исследовать остров, но тогда ей почему-то показалось, что они отправятся в путь вместе.
— Ну что ж, думаю, ночевать здесь не хуже, чем в кишащем москитами лагере в Эфиопии, — спокойно согласилась она. — Но я пойду с тобой, если ты куда-нибудь отправишься!
— Нет, ты должна остаться здесь, — отрубил он. — Один я управлюсь гораздо быстрее.
Сунув руки в карманы просохших зеленых шортов, она обиженно задрала подбородок и пристально посмотрела на него.
— Я могу идти достаточно быстро, потому что чувствую себя гораздо лучше и…
— Один из нас останется с вещами здесь. Кроме того, кто-то должен же привлечь внимание, если вдруг в море покажется какая-нибудь яхта.
— Но тебе же придется возвращаться за мной, если ты найдешь место, где мы сможем остановиться!
— Ты когда-нибудь будешь слушать, что тебе говорят? — рявкнул Гейл.
Энни не то чтобы испугалась, просто решила не спорить с ним и не ссориться по любому поводу.
— Как скажешь, о, повелитель, — иронично пробормотала она. — А где мы, по крайней мере, находимся?
— На Китносе.
— На Китносе? Ты уверен?
В синих глазах Гейла промелькнуло раздражение.
— Да, Энни, уверен. Еще ведь пару часов назад я был счастливым обладателем карты и компаса, которые мне это и подсказали.
Она снова вспыхнула. Ей никак не удавалось удержать себя в руках. Крушение яхты Гейла, случившееся по ее вине, было кошмаром, в который до сих пор невозможно было заставить себя поверить.
— Но ведь на Китносе наверняка находятся курорты, имеется аэропорт…
— Да, конечно. Но это не значит, что мы находимся вблизи от них. Китнос — довольно большой остров, но малонаселенный. Так что, если вдруг увидишь пролетающий самолет или проплывающих мимо туристов, обязательно покричи им. — В свои злобные насмешки Гейл по-прежнему вкладывал много ехидства и всячески изощрялся, чтобы обидеть и унизить ее.
Энни сжала кулаки, подавляя желание ударить его.
— Не беспокойся, обязательно покричу.
Гейл бросил на нее задумчивый взгляд, но от комментариев воздержался. Собрав тарелки, он быстро ополоснул их в море. Затем сунул в один из пустых рюкзаков бутылку с пресной водой и, прищурившись, холодно посмотрел на женщину, устроившуюся в тени сосен.
— Я скоро вернусь, — небрежно пообещал он, перед тем, как пуститься в путь. Энни наблюдала, как он уходит, стройный и мускулистый, в черной футболке навыпуск и белых шортах. И долго, пока могла видеть его в просветах между деревьями, смотрела ему вслед.
Оставшись в одиночестве, она прислонилась спиной к дереву. Мелтеми подул сильнее, шелестя в кронах сосен и срывая барашки с волн в заливе. Теперь, когда Гейл ушел, берег показался ей вымершим. Ну и пусть, упрямо подумала Энни, лучше расслабляться в покое и одиночестве, чем находиться в постоянном напряжении в компании холодно-презрительного Гейла.
Большой светло-зеленый сверчок прыгнул совсем близко от нее на пушистую ветку соседней сосны. Энни рассеянно взглянула на него и вспомнила, какое множество насекомых ей пришлось увидеть в Африке. И теперь обычные, европейские не вызывали в ней неприятных ощущений. Может быть, она все- таки повзрослела, подумала Энни.
Но, с другой стороны, именно сейчас, временно оказавшись наедине с Гейлом, Энни вдруг поняла, что за время, проведенное вдали от него, она так ни на что и не решилась, проблем своих не разрешила и ничего не добилась. Она все еще оставалась какой-то аморфной, пассивной.
Как-то на пляже Луиза, отряхивая прилипший песок с бедер, обмолвилась:
— У вас с Гейлом есть нечто общее — вам обоим кажется, будто весь мир настроен против вас.
Энни с грустью смотрела на синеющий горизонт. Солнце начинало садиться, и его лучи постепенно приобретали красивый золотистый оттенок, а тени от сосен удлинялись.
Сейчас она вдруг подумала о том, что так и не поняла того странного замечания сестры. Ей всегда казалось, что Гейл вихрем несется по жизни, уверенный в том, что весь мир покорно ляжет к его ногам, что он его завоюет. Единственное, что у них могло быть общим, размышляла Энни, так это масса выпавших на их долю неприятностей и, кроме того, отсутствие родителей.
Гейл всегда был скуп на рассказы о своей семье и вообще о своем прошлом. Но в то время, когда он и
