Герберт учились в Оксфорде, изучая современную философию, они очень подружились и были откровенны друг с другом. Так что Луиза могла предоставить сестре некоторую информацию.
Именно от нее Энни узнала, что мать Гейла ушла из дома, когда мальчику было двенадцать лет, а его отец был этим настолько сломлен и подавлен, что вскоре горькие переживания свели его в гроб.
Что до Энни, то, когда ей исполнилось шестнадцать, их с Луизой родители погибли в автокатастрофе, и с тех пор Луиза взяла на себя обязанности родителей, всячески поддерживала младшую сестру и заботилась о ней. Позже они с Гербертом помогли ей поступить в университет и материально помогали до тех пор, пока доходы Энни как модели не обеспечили ей финансовую независимость. Но вскоре девушку стали преследовать удары судьбы: то одно, то другое. Так что скучать не приходилось. Неужели все так живут? — задумывалась она.
Правда, не все было так уж плохо, вынуждена была признаться она. Неприятности все-таки перемежались удачами. Самыми восхитительными событиями в ее жизни стали встреча с Гейлом и затем открытие, что она носит в себе его ребенка. А самым обидным — осознание того, что она все время смутно ощущала, — именно ребенок оказался единственной причиной его женитьбы на ней. И когда ребенка не стало, в душе Энни образовалась такая пустота, что потеряли всякий смысл какие бы то ни было отговорки и притворство, а также всевозможные попытки вести себя так, словно ничего не было…
В те тяжелые недели после выкидыша Энни впала в настоящую депрессию. Может быть, она перенесла бы потерю ребенка не так тяжело, если бы не узнала правду о своем браке, которая оказалась для нее нокаутирующим ударом…
Чем же она оттолкнула его, может, своей ненадежностью, своим самоанализом? Нет, оправдывала Энни себя. Дело вовсе не в ней. Это Гейл отдалился от нее — и сердцем и умом. Он с болезненным нетерпением торопился оставить ее одну в Хемпстеде, чтобы кинуться в очередную рискованную авантюру. И женился-то на ней лишь для того, чтобы у будущего ребенка был законный отец. Но совсем скоро оказалось, что в женитьбе не было никакой необходимости. Каким разочарованием он, наверное, был охвачен, прикованный к Энни. Ведь в это время в Гонконге его ждала очаровательная Лу Цян…
А Фред?.. Фред — хороший друг. Модельное агентство несколько раз пыталось снова привлечь ее к работе, но Энни была подавлена и потеряла всякое желание там работать, потеряла она интерес и к учебе в университете. Все, что ей было необходимо тогда, — это любовь Гейла, но любовь оказалась совсем не такой, какую она представляла в романтических мечтах. Его любовь оказалась лживой…
А затем она получила письмо от семьи Лу Цян, как бы в подтверждение своих тайных страхов. Письмо было выдержано в вежливом тоне, но каждая его строка почему-то показалась Энни пропитанной ядом. Из него Энни выяснила, что Гейл и Лу Цян собирались пожениться, а она своей беременностью спутала им все карты. Теперь, когда причина поспешной женитьбы «самоустранилась», все заинтересованные лица были бы ей очень благодарны, если бы она с достоинством сошла со сцены.
Энни закрыла глаза, гнев и тоска волной снова нахлынули на нее. Боже! Как было бы хорошо, если бы Гейл оставался вдали от нее! Она ведь сумела продержаться в течение двух лет, не затевая борьбу за развод, не используя как повод имя Лу Цян. А теперь, когда развод стал возможен по взаимному согласию, Гейл нагло вторгся в ее жизнь. Зачем? Что ему нужно от нее? Скорее всего, размышляла Энни, он пытался лишь потешить уязвленную мужскую гордость и получить удовлетворение от обладания ею. Если так — он добился своего, горько подумала она.
Ее постыдный восторг от их страстного соития мгновенно испарился, стоило ей только серьезно задуматься обо всем случившемся. Боже, теперь Энни хотелось как можно быстрее забыть то, что произошло сегодня здесь, на острове.
Конечно, Гейл считает, что выиграл. Но ведь это произошло оттого, что она чувствовала себя виновной в гибели его яхты. Поэтому она и пошла на близость с Гейлом…
Ей вдруг стало трудно дышать. Безмерная усталость нахлынула на нее, и она поудобнее пристроилась к стволу дерева, бессильно откинув назад голову. То, что произошло, ничего не значит, уверяла Энни себя, медленно погружаясь в сон. Неважно, что Гейлу так легко удалось склонить ее удовлетворить его самые низменные инстинкты, она не будет больше думать о нем. Он для нее посторонний. Их больше ничего не связывает…
Через какое-то время Энни растерянно открыла глаза. Она не знала, сколько времени проспала, прислонившись к сосне, но было уже темно. С трудом поднявшись на ноги, она внимательно осмотрела берег. Гейла не было. Где же он, почему не возвращается?
Отойдя от опушки, Энни остановилась на открытом пространстве, чувствуя возрастающее беспокойство. Их поклажа по-прежнему кучей громоздилась на берегу. Ветер утих, опустились сумерки. В черном бархатном небе висел серп луны, отражаясь в темной поверхности воды успокоившегося моря.
Энни обернулась, внимательно оглядывая склон холма, на котором толпились черные силуэты деревьев. Утратив яркую дневную зелень, они выглядели зловеще. Даже стрекот сверчков, казалось, звучал угрожающе.
Где же Гейл? Что с ним? А вдруг произошел несчастный случай? Острая тревога начала вытеснять легкое беспокойство. Здравый смысл подсказывал ей, что это маловероятно, но Энни никак не могла отогнать от себя плохие мысли. Воображение рисовало Гейла, распростертого на дне ущелья, без сознания, а может, случилось что-то более ужасное…
Куда идти, где искать его? Она в смятении облизывала пересохшие губы, сердце отчаянно колотилось.
Кроме тревоги, угнетала тишина. Глубоко вздохнув и набрав в легкие побольше воздуха, Энни открыла рот, чтобы выкрикнуть имя Гейла, и вдруг чуть не лишилась чувств. Сильная рука прикрыла ей рот, а другая крепко обняла ее.
— Не бойся, это я, — повернув ее к себе, ухмыльнулся Гейл.
Горячая волна гнева окатила Энни. Она вся вспыхнула, и дрожь охватила ее тело.
— Что за детские штучки! — сердито закричала она. — Я чуть с ума не сошла от беспокойства! А ты… ты подкрадываешься ко мне и…
— Бедняжка Энни, — насмешливо протянул он. — Как я тронут, что ты волновалась обо мне. Я уж было подумал, что тебе наплевать, жив ли я.
Она с откровенным раздражением взглянула на него.
— И впрямь наплевать! — упрямо бросила Энни, оттолкнув Гейла и скрестив руки на груди. — Но хочу сказать, что, пока мы не выпутаемся из этой заварухи, я предпочла бы, чтобы ты оставался живым и невредимым.
— Пока я могу быть тебе полезен? — спокойно переспросил Гейл.
— Именно так.
— Ты случайно не забыла, что именно ты устроила эту заваруху?
Она поперхнулась.
— Ну, может быть, косвенно…
— Косвенно? Как это понимать, миссис Стикс?
— Надеюсь, ты помнишь, кто заставил меня принять участие в этом дурацком плавании. Помнишь?
— А ты сбежала от законного мужа. Помнишь?
Последовало молчание. Они молча глядели друг на друга, тишину нарушал лишь все тот же неумолчный стрекот сверчков.
— Так вот… забудь свои громкие заявления об уходе за мной, об отдыхе на яхте и поправке моего здоровья. Я поняла, что это была месть с твоей стороны. Ты нарочно затащил меня на свою яхту и заставил плыть с тобой. Ты всего лишь захотел продемонстрировать свое могущество. Разве не…
— Как раз сейчас, когда моя яхта плавает вверх дном в заливе, я не чувствую себя слишком могущественным, — спокойно возразил Гейл.
— Значит, главный злодей — это я? — спросила Энни слегка дрогнувшим голосом. — Ну, хорошо. И что же я теперь должна делать в наказание?
— Конечно, исправить положение будет не так-то просто, но ты можешь начать со сбора дров. — Голос Гейла звучал удивительно ласково.
