Хелена Фенн
Счастливая ошибка
Ей, конечно, следовало увидеть опасность. Потом оказалось слишком поздно. Он не обращал внимания на ее страхи по поводу того, что подумает та, другая, когда узнает об их романе. Просто считал, что у него с той любовью все кончено, и в тот день приезжал, чтобы сообщить ей об этом. Бывшая любовь, судя по всему, делала неуклюжие попытки возбудить в нем ревность, приводя других парней на матчи с его участием. Он со своей стороны предоставил ей полную свободу действий: пусть встречается с кем захочет. Поэтому что же тут плохого, если она и узнает?
— Подожди, помолчи минуточку. Мы с ней… Ну, как бы это сказать… Мы с моей сестрой не самые лучшие друзья, — призналась с горечью девушка, прижимаясь к его груди.
Они лежали в широком гамаке в сумерках летнего сада. Высоко над головой проносились летучие мыши, в воздухе царил аромат роз и жимолости. Все сущее свелось для них к этим чарующим минутам, к этой дрожи возбуждения, этому невинному страху, боязни того, что произойдет, что они будут делать, если обычная насмешливая сдержанность покинет его под напором того сексуального напряжения, которое зрело в них…
— Успокойся, дорогая, — прошептал он с кривой улыбкой. — Она и без нас скоро все узнает.
Итак, роман продолжался. Прогулки по сонным деревушкам, чтобы пообедать в роскошных маленьких ресторанчиках при гостиницах. Катание на вертолете, бывшем собственностью небольшой авиакомпании, которой он владел. Ведь клиенты — преуспевающие бизнесмены — не желали терять время из-за пробок на автострадах. Посещение матчей по поло, где она, глядя на его атлетическую фигуру, млела от желания на зрительской скамье…
Было ощущение, что он догадывается о ее тайном смущении и страхе. Он, конечно, знал о том, что она совершенно неопытна. Первый поцелуй привел ее в такое замешательство, что он хрипло рассмеялся. Но глубокий блеск в его глазах говорил о многом. Этот мужчина хотел ее. И играл с ней. Ее просто использовали. А она со своей детской наивностью не понимала этого…
В конце концов одна из девушек, работавших на конюшне, рассказала сестре все. Сцена, устроенная покинутой, ревнующей женщиной, напоминала кошмарный сон. Припомнив и излив все обиды прошлых лет, сестра облила грязью и презрением их роман. Но ведь он и сам рассказал бывшей возлюбленной все. Что это? Уловка, чтобы заставить ее ревновать и восстановить их отношения! Уязвленная и негодующая, но все еще влюбленная девушка пришла к нему. Она выпалила ему в лицо все сказанное сестрой.
Последовала яростная ссора. Ее упорные обвинения вывели его из себя. От ненависти до любви, как известно, один шаг, и они сделали его — он лишил ее девственности, затащив в свою светло-голубую спальню с окном, выходящим в сад, и навеки заклеймив ее губами, руками и телом…
1
«Остановите венчание!» — немая мольба душила Стефани, накатываясь спазмами отчаяния, и она едва сдерживалась, чтобы не прокричать это на всю церковь. Неподвижно, как статуя, сидела она, скрытая от любопытных взглядов, в самом укромном уголке собора, построенного еще в эпоху ранненормандского стиля, а потому давящего своей торжественностью и величием. Сердце Стефани готово было вырваться из груди, пугающую бледность лица подчеркивали роскошные темные волосы, а серые глаза расширились в ужасе перед неизбежным. Она крепко прижимала к себе Дика, маленькое, крепкое тельце которого беспокойно ворочалось в ее холодных как лед руках.
Несколькими минутами ранее Стеф незаметно проскользнула в церковь со двора, старательно пряча лицо, чтобы кто-нибудь не узнал ее. Служба уже началась. Чувство вопиющей несправедливости происходящего властно толкало ее на этот шаг. Но убранство собора, заполненного цветами, парадные ризы священнослужителей, шикарные шелковые костюмы и шляпы гостей и родственников — все это великолепие лишало Стефани присутствия духа. Свадьба все же есть свадьба, бракосочетание — священное таинство. Даже если это брак Энн и Рикардо — то, чего Стефани была не в силах вынести… Ее стала охватывать паника, пересохло во рту, ладони вспотели. Нервы настолько напряглись, что она едва различала лица людей вокруг, не говоря уж о том, чтобы сосредоточиться на торжественном действе, происходящем на ее глазах, идущем к своему завершению, несмотря на всю его дикость, нелепость, невозможность…
Но Стефани зашла слишком далеко, чтобы идти на попятную. Присутствие ее в церкви могло быть замечено в любую минуту. А когда заметят… Несомненно, она вызовет у окружающих те же чувства, что злая волшебница из сказки, пожаловавшая на крестины Спящей Красавицы…
При одной лишь мысли о высоком черноволосом мужчине, стоящем у алтаря, Стеф почти теряла сознание. Уже больше года она не видела Рикардо. И хотя в действительности она не могла его разглядеть за всей этой толпой гостей, мысленно Стефани отчетливо представляла себе, как надменно сейчас его смуглое лицо и циничны прищуренные глаза. Она невольно рисовала в воображении эту гордую посадку головы, небрежно зачесанные назад длинные черные волосы, покатые мускулистые плечи и дорогого покроя костюм, подчеркивающий все достоинства его атлетической фигуры, — и прошлое вновь и вновь пронзало ее сердце болью, заставляло сжиматься от ужаса.
Дик тихонько загугукал и заворочался. Женщина в пурпурного цвета шляпке, сидевшая на скамье перед ними, полуобернулась и одарила благосклонной улыбкой маленького розовощекого херувимчика. Улыбка вдруг исчезла, когда она перевела взгляд на лицо матери — черный костюм Стеф еще более подчеркивал ее мертвенную бледность.
В немом отчаянии Стефани продолжала молить Бога о помощи. В горле настолько пересохло, что она чувствовала, что задыхается. Сердце билось как в агонии. Кто-нибудь, помогите же! Но кто, кто может помочь, если сам Бог оставил ее?.. Нет, она должна сделать все сама. Заставить себя осуществить задуманное.
Приходский священник, седовласый и полненький, нараспев произносил вступительные фразы обряда венчания. Издалека Стефани мельком увидела Энн, стоящую с Рикардо и кем-то еще у алтаря. Ее сводная сестра выглядела просто шикарно — белокурые волосы, взбитые в пышную прическу, осиная талия, казавшаяся еще тоньше в белоснежном подвенечном платье. Ненавидела ли она Энн? До этой минуты Стефани ощущала к ней лишь скрытую неприязнь, а иногда даже жалость. Ненависть слишком сильное чувство, чтобы растрачивать его на такую, как Энн, даже если их прошлое состоит чуть ли не из одних конфликтов. Но сейчас? Сознание того, что Энн отбирает у нее Рика, было слишком мучительно. Да, в этот миг Стефани ее ненавидела. Почти так же сильно, как и Рика, за его коварное предательство…
Стеф не исполнилось еще и двадцати, и не случалось в ее короткой жизни ничего, что подготовило бы ее к такому дню, к столь болезненным, невыносимым переживаниям. Они разрывали ее на части, и Стеф не понимала их и не могла с ними справиться. В смятении она опустила голову — и ее взгляд остановился на каменной плите, инкрустированной медью. На плите было высечено мужское имя и дата «1522». Стефани хорошо знала историю, связанную с этим камнем.
Это была церковь для прихожан из ее городка, находившаяся ближе всего от Блэк Трап, их старого Эпплфилдского коттеджа, который она с позором покинула пятнадцать месяцев назад. На плите было имя владельца поместья, который приобрел дурную славу тем, что заколол в собственном доме священника, когда застал его в постели со своей женой. По какой-то невероятной прихоти правосудия хозяин поместья после своего примитивного акта возмездия получил отпущение грехов от церкви и короля.
Стефани вздрогнула и крепче прижала к себе Дика. Простят ли и ее за эту бессильную месть? Да, месть… Стефани могла именовать свой поступок как угодно, уверять себя в том, что это акт справедливости или необходимости… Но на самом деле это месть, простая и элементарная… Разве что она делала это еще и для Дика…
«…Ибо в это царствие венчающиеся направляют свои стопы…» Речь священника подходила к тому
