Так продолжалось неделю. Наконец Тупак предложил ей сходить на Опасный Хребет «на поиски прозрения».
– Это далеко в лесу, – сказал он. – Просто иди, а для лучшей концентрации закрой глаза. Там на меня впервые снизошло просветление.
– Я думала, это было в Тибете.
– Тибет, Колорадо… Какая разница?
Но она, увы, не желала отходить от его великолепия ни на минуту. Ни на одну секунду.
– Ты не против, если я схожу в туалет?
Нелегко быть Верховным Просветленным Духом Вселенной. Нелегко быть Самым Почитаемым Мыслителем Своего Времени. Приходится постоянно быть наготове, иметь про запас умную фразу; избегать выражений вроде «фиг знает» или «не врубаюсь». Он часто размышлял над тем, сталкивались ли сэр Исаак Ньютон или Альберт Эйнштейн с подобными трудностями. Давила ли на них эта «обязанность всегда быть в образе».
Но и плюсов было немало: деньги, слава, неумеренное бахвальство и постоянное внимание прессы. Он с удовольствием давал интервью и знакомился со звездами. Первый раз у Опры при виде благоговейной толпы поклонников у него закружилась голова, а однажды он оказался в одной гримерной с… впрочем, неважно. А сейчас знаменитости жаждали с ним познакомиться. Иногда поздно вечером, когда все уже спали, Тупак Суаре бродил по коридорам своего огромного поместья и размышлял: «Почему мне так грустно и печально? Чего не хватает? Вот если бы… Может, когда-нибудь…»
Он часто вспоминал детство (которое прошло отнюдь не в Бангладеш; он вообще с трудом выговаривал это слово) и особенно скучал по беззаботным студенческим денькам. Может, стоило получить степень по компьютерам? В конце второго курса он ходил на лекции по «Юниксу» и его поразило совершенство двоичной системы. Заворожила и пленила четкая последовательность единиц и нулей, и/или, из которых складывалось бесконечное число сложных форм. Из всего, что довелось испытать Тупаку, это чувство было ближе всего к просветлению.
И вот, стоя под луной и ковыряя в носу, он вздыхал: «Может, не стоило бросать компьютеры…»
После того как Тупак построил это горное пристанище и купил расположенный внизу город, ему захотелось создать оборудованную по последнему слову техники компьютерную учебную сеть, рассчитанную на единственного пользователя – себя самого. В лекционном зале он поставил самые мощные компьютеры, какие только можно купить. Только они достались ему бесплатно. Их подарил… как бишь его? Придурочный такой очкарик со скверным запахом изо рта. Как его?.. Прислужник, который всегда мыл ему ноги. Билл? Билли? Точно, Билли Гейтс. Тупак попросил, чтобы тот дал ему несколько советов, может, научил бы пользоваться чатами. (Почти все чаты были посвящены Тупаку Суаре, и можно узнать что-нибудь интересное, подписавшись чужим именем.) Но Билли, поклонившись, воспротивился: «Нет- нет-нет. Я не могу вас учить. Вы не должны марать ваши божественные персты в скверне Интернета».
Поэтому Тупак его выпорол.
Что оказалось большой ошибкой. Известие о том, что Тупак выпорол Билли Гейтса (да к тому же содержит гарем и слишком часто выступает по телевизору) вызвало немедленный язвительный отклик М.
Его краткое письмо повергло Тупака в ужас:
Мистер Суаре, что-то вы разошлись в последнее время. Вы бы хоть частично прикрыли свои мерзкие делишки. Помните, я знаю вашу тайну. Мне известна вся правда. Я сделал вам имя, я же могу и низвергнуть вас. Поэтому кончайте свою дребедень, или я лично поднимусь и спущу вашу дряблую задницу с горы. Это не угроза. Это обещание.
Искренне ваш, М.
Тупак струхнул не на шутку, отменил намеченные выступления по телевизору и собрал пресс- конференцию, где всенародно объявил:
– Не называйте меня Просветленным. Я просто написал книгу. Книгу по самосовершенствованию.
– Да, о Просветленный, – вторили ему собравшиеся.
А теперь еще и это: глубоко в носу что-то застряло, и как он ни старался, выковырять не мог. «Все этот проклятый ежедневный маникюр! В носу ковырять невозможно…» Хуже всего, что, когда его выбранил М., он разогнал все восточное крыло лакеев, и под рукой не оказалось никого, кто бы прочистил ему нос. Приходилось самому. Да, мир несправедлив.
Высоко над горным убежищем, в подлеске, прятался Эдвин де Вальв.
Руки дрожали, сердце колотилось, он привинчивал к «Атку» прибор ночного видения и регулировал объектив. Справиться с учащенным дыханием оказалось нелегко. Как получилось, что Эдвин де Вальв, скромный редактор, прячется в колючих лесных кустах, собираясь шлепнуть макулатурного писателя, которого сам и выудил однажды из безвестности? Очень просто. Эдвин вытянул короткую спичку.
– Ну вот и ладушки, – сказал мистер Мид.
– Все правильно! – завопил мистер Этик. Эдвин потребовал тянуть жребий три раза, но снова проиграл. Затем они попробовали «камень-ножницы-бумага», «три карты» и «раз картошка, два картошка». С тем же результатом.
– Ладно, – зло произнес Эдвин. – Согласен. Но вы меня прикроете.
Три дня они добирались до Колорадо, еще два – до уединенного горного лагеря гуру. Этик и Мид обороняли позицию в местном мотеле – из тех, что еще не закрылись, а Эдвин, вскинув оружие на плечо, приготовился к нелегкому путешествию.
– Не волнуйся, – успокоил мистер Мид. – Если что пойдет не так, положись на нас. Верно, Боб?
– Еще бы! – ответил тот, оглядывая мини-бар. – Мы с тобой. Гляди-ка, кешью!
Они проводили Эдвина до тропы и пожелали ему «легкой дороги», «удачи» и выдали множество других напутствий.
