— Кто же он?
Кямерин на секунду замолчала. Оглянувшись через плечо, чтобы убедиться, что бабушка ничего не слышит, она прошептала:
— Это я.
— Ты?!
— Ну да. Возьми меня в помощники.
Отец откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на дочь.
— Малыш, ты сама не знаешь, чего просишь! — ответил он вслух, забыв понизить голос. — Это тяжелая работа, и она сильно отличается от того, что пишут в книгах. Я не в игрушки играю. У нас нет бригады судмедэкспертов, я один со всем управляюсь — и трупы из машин приходится вытаскивать, и утопленников из ванн. Зачем тебе эти ужасы? Кроме того, бабушка и так за тебя переживает…
Именно этого возражения Камерин ожидала в первую очередь, поэтому заранее продумала ответ.
— О чем здесь переживать? Я круглая отличница. И точно решила, что хочу стать криминалистом. Ты всегда жалел, что мы мало времени проводим вместе — вот тебе и решение проблемы! Папа, я дело говорю — и ты прекрасно это понимаешь!
— Ты слишком молода, чтобы точно знать, чем будешь в жизни заниматься. Семнадцать лет — это не возраст, — возразил он. — Давай-ка подождем и посмотрим, чего ты захочешь после окончания колледжа. Пойми, иметь дело со смертью нелегко. Зачем тебе это?
Камерин задумалась. Конечно, она помешана на химии, физике и прочих науках: они понадобятся в работе эксперта-криминалиста — именно этим ей хотелось заниматься. Ей интересно, что происходит с человеком после смерти и что такое смерть. Но дело не только в этом. В книжках Камерин видела трупы во всевозможных стадиях разложения: кто-то умер от болезней, а кто-то от руки убийцы, однако в одном мертвецы были схожи — они не могли говорить. Иногда Камерин казалось, что ее прошлое чем-то похоже на мертвецов. Мысль нелепая, учитывая, что Камерин выросла в прекрасной семье, окруженная любовью и заботой. И все-таки… часть ее жизни была погребена вместе с памятью о Ханне. Камерин казалось, что она сама частично онемела. Криминалистика дает голос тем, кто сам ничего сказать не может. Хороший судмедэксперт способен услышать рассказы мертвых, и Камерин хотела стать таким экспертом- переводчиком. Если выучить язык мертвых, то, возможно, и она сама обретет голос.
Слишком сложно объяснять такое с утра пораньше! В ответ на дотошные расспросы отца она пожала плечами:
— Не знаю. Просто тянет к этому. Хочется начать уже сейчас.
В раковине загрохотала кастрюля.
— Ни за что на свете!
Камерин вскинула голову: бабушка уперла руки в бока и внезапно словно стала выше ростом.
— Патрик, скажи ей «нет»! А ты! — Бабушка ткнула пальцем в Камерин. — Как тебе не стыдно такое просить! Об этом и речи быть не может!
Отец задумался, не сводя глаз с недоеденной яичницы, словно надеялся увидеть в ней ответ — по примеру пророков древности, гадавших на внутренностях жертвенных животных. Это обнадеживало. Отец не сказал ни слова, но и «нет» не сказал.
— Папа! — прошептала она. — Пожалуйста!
— Патрик, не вздумай! Куда это ее заведет? Ты слышишь? Камерин надо держаться подальше от тьмы. Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду! Да слушаешь ты меня или нет?
— Слушаю, — тихо ответил он, — и мне не нравится то, что я слышу.
— Ты шутишь?!
— Ма, мы с тобой слишком боимся. Сколько лет прошло? — Он устало покачал головой. — Мы гоняемся за привидениями. Пора бы остановиться.
— Ты делаешь ошибку! — закричала бабушка, однако Патрик пропустил это мимо ушей.
— Мы должны остановиться, — повторил он. — Пусть Камерин сама решает, кем она хочет быть.
Бабушка застыла на месте, а замершее сердце Камерин снова забилось. Патрик хлопнул себя по колену.
— Тогда договорились.
— Договорились?! — обрадовалась Камерин.
— Да. Договорились, — ответил он. — Дочь, ты официально принята на работу в качестве помощника коронера города Сильвертон, штат Колорадо. Десять долларов в час, согласна?
— Папа, я тебя обожаю! — Камерин прильнула к отцу, сев ему на колени.
Он обхватил ее сильными руками и крепко прижал к себе. Камерин услышала, как бабушка протопала тапочками по полу и хлопнула дверью.
— Она очень разозлилась? — несчастным голосом спросила Камерин.
— Ничего, остынет. Бабушка хорошая. Она пыталась заменить тебе мать, хотела как лучше. Ей страшно, что ты слишком увлечешься этим ужасным занятием. — Отец приподнял подбородок Камерин, тревожно всматриваясь ей в лицо. — Ты не станешь слишком увлекаться, верно?
— Нет. — Она спокойно встретила его взгляд. — Мне нравится научный аспект дела.
— А мне нравится, что мертвецы молчат. От этого на работе гораздо меньше нервотрепки.
— Да нет же, они умеют говорить, могут многое рассказать!
— Ты права. Никогда не думал об этом с такой точки зрения.
Он выпустил Камерин из объятий, встал и взял со стола папку.
— Пора: покойник ждет. Давай послушаем, что он нам расскажет.
Глава 2
— На всякий случай захватим брезент, — сказал отец, складывая заднее сиденье, чтобы освободить место для тела, и приглушенным голосом добавил: — Простыня тоже понадобится. И толстые перчатки. В воде кожа могла отслоиться, придется вылавливать ее из стока, а для этого нужны длинные перчатки. Как ты, все нормально?
— Конечно! Я же сказала, что справлюсь! — ответила Камерин с преувеличенной уверенностью.
Когда отец снова высунулся из машины, она спросила:
— А мне что делать?
— Расстели вот это, — отец бросил ей тяжелый кусок брезента. — На случай подтеков, хотя, если все сделаем правильно, подтеков не будет. Я возьму каталку и поедем.
По скрипящему гравию подъездной дорожки Патрик направился к семейному гаражу Махони. Рассчитанное на одну машину маленькое строение было до предела забито коробками и полками — в середине едва хватало места для бабушкиного «олдсмобиля»: если заглянуть в гараж снаружи, то машина казалась гигантской сосиской в тесте. «Универсал» отца и «джип чероки» Камерин круглый год приходилось оставлять на улице: летом-то еще ничего, а вот зимой Камерин иногда тратила добрых полчаса, отскребая с ветрового стекла толстый слой наледи — в горах на высоте трех тысяч метров снега выпадает предостаточно.
Камерин забралась в машину и расправила брезент. Отец вышел из гаража.
— У каталки колесики скрипят, — заметила Камерин, выпрыгивая из кузова.
— Есть немного, но мои клиенты пока не жаловались.
Одним движением отец сложил каталку и всунул ее в кузов. Захлопнул дверцу.
— Готово, — сказал он. — Представление начинается.
Камерин знала, что Патрик Махони выдавал официальные свидетельства о смерти жителей Сильвертона. Большинство покойников отвозили в похоронные бюро, но если возникали сомнения в причине смерти, отец отправлял тело на вскрытие в Дюранго — ближайший городок, где была криминалистическая лаборатория. Труп приходилось везти в семейном автомобиле Махони — в том самом, на котором они ездили в супермаркет за покупками. Друзей Камерин этот факт почему-то смущал. Ее
