«Что поделать, — сказала она себе, — такова жизнь».
В четверг весь город соберется на похороны: тело Рейчел привезут из Дюранго в церковь Сильвертона, где пройдет панихида.
Камерин не хотелось идти на похороны: она не могла забыть вскрытие. Может быть, лучше сходить в горы или остаться дома и зажечь свечу. Обдумывая возможные действия, Камерин понимала, что на похороны все-таки пойдет, потому что надо поддержать родителей Рейчел. Это единственное, что можно сделать для подруги.
Сходить на похороны. И найти убийцу.
— Бабушка, я не говорю, что поверила Джуэлу, — осторожно сказала Камерин. — Только откуда он все знал? Неужели Рейчел как-то могла общаться с медиумом?
— Почему бы тебе не спросить об этом отца Майка?
«Потому что неохота выслушивать бесконечные проповеди», — ответила про себя Камерин. Кроме того, они никак не вяжутся с научными взглядами, которые требуют воспроизводимых экспериментальных фактов. Ничего не разберешь…
— О чем задумалась? Ты смотришь в окно, будто надеешься разглядеть там ответ, — поинтересовалась бабушка.
— Да так. Знаешь, у медиумов есть разные способы морочить людям голову. Например, «матрешка».
— Это еще что такое?
— Например, медиум может сказать: «Я хочу поговорить о вашей дочери». А клиент отвечает, что у него нет дочери. Тогда медиум вносит поправку: «Это близкий вам человек, к которому вы относитесь как к дочери». Клиент попадает на крючок. Я ожидала всяких уловок, но Джуэл ими не пользовался. Я не понимаю, откуда ему столько известно.
— Он напустил туману и заморочил вам головы.
— А как же церковь? Тебе не кажется, что она тоже напускает туману? Благовония-то чадят. И за них денежки плачены.
В голосе бабушки прорезалась сталь.
— Это разные вещи, — отрезала она, поджав тубы. — Церковь не берет денег с бедняков и скорбящих за утешение. Доктор Джуэл — акула. Он охотится за заблудшими душами, заставил тебя — и бог весть сколько еще людей — поверить в его сказки! На-ка, поешь. — С этими словами бабушка поставила перед Камерин тарелку с куском торта. Толстый слой крема завивался лепестками.
— Это старинный рецепт, — улыбнулась бабушка, кладя вилку на аккуратно сложенную салфетку рядом с тарелкой. — Все женщины в роду Махони умеют печь такой торт. Научиться не надумала?
— Как-нибудь потом. Боюсь, придется тебе удочерить кого-нибудь.
Бабушка тяжело вздохнула.
Камерин откусила кусочек торта и задумчиво жевала его.
— Знаешь, мне нужна твоя помощь. Расскажи про святого Христофора.
Бабушка отрезала себе торт и села за стол рядом с Камерин.
— Зачем тебе?
— Джастин спросил, кто такой святой Христофор, а я забыла. На всех четырех жертвах оставлен медальон святого Христофора. Наверное, в этом заключен какой-то смысл. Джастин сказал, что святого Христофора исключили из списка святых. Это правда?
— Исключили? — Бабушка покачала головой. — Ничего подобного. Святой Христофор по-прежнему считается святым. Когда-то день его памяти праздновали двадцать пятого июля, но святых так много, что на всех дней в году не хватает. Второй Ватиканский собор исключил беднягу из католического календаря.
— Покровителем чего считается святой Христофор?
— Он покровительствует путешественникам.
— Интересно. Тела были найдены в разных штатах — похоже, убийца много путешествует.
Прищурившись, бабушка посмотрела в окно.
— Кто-то едет, — сказала она, поправляя очки. — Кто бы это мог быть? Первый раз вижу эту машину…
Камерин выглянула в окно — сердце чуть не выпрыгнуло из груди.
— Это Джастин, — выдавила она.
— Кроули! Ты ждала его?
— Нет.
Бабушка хмуро покачала головой.
— Не следует тебе с ним разговаривать. Во всяком случае, до того, как ты обсудишь это письмо с отцом. Посмотрим, чего ему надо. — Она поднялась из-за стола.
— Все нормально, — торопливо заверила ее Камерин. — Я хочу с ним поговорить.
— Тогда говорите здесь, на кухне.
— Нет, мы лучше на улице. Бабушка, все в порядке. Он наверняка из-за расследования приехал.
Бабушка недоверчиво посмотрела на нее.
— Я не буду говорить о письме. Просто хочется знать, как дела у Адама. Так что придется тебе разрешить нам побеседовать.
— Я и не собиралась вмешиваться — просто тебе помочь хотела…
— Бабушка, я и сама разберусь.
— Отцу не понравится, что приезжал Джастин, а ты меня не послушала. Это упрямство в тебе от ма… — Слово внезапно застряло у нее в горле.
Бабушка поджала губы и подошла к раковине. Взялась за миску из-под крема, опустила ее на то же место, открыла кран.
— Ладно, — сказала она, не оборачиваясь, — делай, как знаешь.
Камерин поняла, что бабушка старается избежать ссоры. Что-то произошло, равновесие сместилось — Камерин даже не заметила, когда. Независимо от причины перемен она почувствовала прилив благодарности. Подлетев к раковине, Камерин обхватила бабушку руками и чмокнула в щеку.
— Это еще за что? — спросила бабушка, не поворачивая головы.
— За понимание того, что я расту. За то, что позволяешь мне принимать решения самостоятельно.
Бабушка прижала мокрый от мыла палец к кончику носа Камерин.
— Растешь, но еще не выросла, — сказала она. — Это разные вещи. Не забывай об этом!
— Не забуду!
Из окна кухни Камерин наблюдала, как Джастин вышел из машины. Типичный житель Колорадо: потрепанный красный «субару» и вылинявшие джинсы. Сегодня он был в кожаной куртке с вышитой на кармане звездой шерифа. Огромные мерные очки закрывали пол-лица. В руке он держал большой конверт.
Джастин легко и почти грациозно направился к дому. Камерин собралась открыть дверь, как вдруг бабушка выпалила:
— Головой ты хорошо работаешь, но за душой приглядывать не забывай! Береги сердце, девочка моя.
— Если ты думаешь, что мне нравится Джастин, то ошибаешься, — растерянно ответила Камерин.
— Я долгую жизнь прожила, кое-что понимаю. Береги сердечко. — Бабушка отвернулась к раковине.
Раздался стук в дверь.
— Привет, — сказал Джастин.
— Ну, привет, — ответила Камерин сквозь противомоскитную сетку на дверях. — Зачем пришел?
— Твой отец прислал по факсу предварительное заключение по делу Рейчел. Хотелось бы кое-что обсудить. Ты ведь восходящая звезда криминалистики? Мне нужна твоя помощь.
Камерин, зная, что бабушка ловит каждое слово, склонилась поближе:
