не сильно была нужна. Его даже не заинтересовал самый прекрасный дар, что она могла предложить: свою девственность.
— И это так задело меня, что теперь у меня в груди вместо сердца осколки стекла.
Пожалуй, речь идет, в конце концов, не об О’Хара. Грант не черствый сухарь. Он бы непременно оценил Шайен по достоинству. Она, должно быть, пока была в Новом Орлеане, повстречала какого-то другого мужчину. Стэну на память пришли слова о том, куда ведут благие намерения.
— Какой подонок бросил тебя? — Увидев ее удивленное лицо, он постарался дать ей понять, что правильно понял ее. — Послушай, хоть я и ухожу домой с пачкой журналов под мышкой, это вовсе не значит, будто я слеп и глух. Итак, я спрашиваю во второй раз: кто бросил тебя?
О, Боже. Конечно! Стэн приходится О’Хара другом. Она не намерена вставать между ними. Дело касается только ее. «Если вообще таковое имеется», — холодно подумала она.
— Сложно объяснить. — Она собрала снимки, наконец закончив вносить в них исправления, затем решительно выключила компьютер. Стэн понял, что его ждет неожиданность. — Сегодня после полудня я ухожу в отпуск.
Он впервые об этом слышал.
— Разве не полагается для начала обсудить этот вопрос со мной?
Да, ей так и следовало поступить, но она все решила прошедшей ночью под влиянием минуты. И она нуждалась в отпуске. Отчаянно. Уже и так впустую потрачена бездна времени. Вся жизнь.
— Вот я и обсуждаю, — сообщила она ему, и в этой фразе почудилась прежняя Шайен. — Я отправляюсь в Сан-Франциско повидаться с мамой.
Она почти что никогда не заговаривала о своих родственниках. Однако ему было известно, что они с матерью не в лучших отношениях.
— Вот так новость.
Шайен смущенно пожала плечами:
— Что ж, мне тоже надо навести кое в чем порядок. На прошлой неделе я разговаривала с ней и поняла: нам пора помириться друг с другом. Во всяком случае, я сделаю попытку. — Шайен кивнула в сторону компьютера: ей было удобнее говорить о работе, нежели о себе. — Все данные на винчестере. Маллоун быстро разберется, не зря ж его учили. Он заменит меня, пока я буду в отпуске.
Стэн нахмурился:
— Только с понедельника.
Его не волновал день. Он тревожился за Шайен и ее душевное состояние.
— Твой отпуск не связан как-то с тем, что тебя бросили, а?
— Пожалуй. — Вот и все, что Шайен пожелала сообщить. Она оттолкнула кресло от стола. — Итак, если ты не против, то, я полагаю…
— Я не помешал?
Шайен, точно марионетка, вскинула голову. Ее глаза широко распахнулись, она оцепенела. Служащие говорили, что Стэн Келлер вечно ходит по редакции как сомнамбула. Однако он редко что упускал из виду. Напротив, замечал каждую мелочь. Реакция Шайен на появление О’Хара дала ответ на подавляющую часть вопросов.
Ему оставалось лишь удалиться, отложив расспросы на потом, и надеяться, что они разберутся сами.
— Я уже ухожу. — Проходя мимо Гранта, стоявшего в дверном проеме, он кивнул тому головой: — Что, встретимся в воскресенье за покером?
— Может быть.
Грант не потрудился даже взглянуть на Стэна, когда тот покидал комнатушку. Шайен приковала все его внимание. Ему хотелось обнять ее, прижать к груди, убедиться: вот она, живая.
Он сердито посмотрел на пустое пространство за спиной. Мимо пробежал посыльный.
— Почему у вас нет двери?
— Не знаю. Вероятно, по той же причине, по которой у вас нет манер, — невпопад парировала она.
Что он здесь делает? Отчего просто не оставит ее в покое?
Он поступился собственным самолюбием и явился к ней, а она теперь обращается с ним как с мальчишкой. Еще чуть-чуть, и его гнев прорвет все преграды.
— Что значат ваши слова?
— Догадайтесь. — Вынув из нижнего ящика стола сумочку, она пинком захлопнула его. — Мне надо поспеть на самолет.
Вот теперь она лжет ему. «Пожалуй, с моей стороны было ошибкой приехать сюда», — подумал он.
— Я полагал, вы не любите летать.
Шайен вскинула подбородок. Сейчас она была готова провести с ним парочку раундов.
— Я приняла решение: отныне я неподвластна страху.
Когда она вот так гордо вскинулась, ему страстно захотелось поцеловать ее. Стоп. К нему вернулось благоразумие. Его страсть остыла, и он напомнил самому себе, зачем в первую очередь прибыл сюда.
— По-прежнему стоите на своем.
Шайен не имела представления, о чем он ведет речь. Единственная мысль не покидала ее: унести ноги из редакции и подальше от Гранта. Ей нисколько не удалось заглушить боль, внушить себе, что она равнодушна к нему. А его присутствие лишь разрушало тот обман, которым она стремилась одурачить себя.
Настала пора возмездия.
Когда она попыталась проскользнуть мимо него, он схватил Шайен за руку.
— Мы кое-что не довели до конца.
О нет, не будет же он начинать все сызнова, подумала она, не намерен же он опять беспрерывно соблазнять ее, сводя с ума. Она не умнее его, но и не так глупа.
В его голосе слышался холод, от которого перемерзли бы все перелетные птицы, так и не добравшись до места миграции.
— По-моему, между нами все кончено.
— Осталось небольшое дельце, касающееся брачного свидетельства.
Румянец сбежал с ее щек, и она перестала противиться. Грант отпустил ее кисть.
Она совершенно забыла о свидетельстве. Ну, конечно, вот и отгадка, почему он здесь. Явился сюда не повидаться с ней, а избавиться от досадной помехи.
— Ладно. — Она протянула руку. — Дайте мне документы на развод. Я прямо сейчас подпишу их.
Однако он покачал головой:
— У меня нет их с собой.
Странно. Если он хочет, чтобы она поставила под ними подпись, то почему не привез их?
— Ну, и где же они?
— Да нигде. — О’Хара видел, как в недоумении сошлись ее брови. — Я еще не подготовил их.
— Вы не…
Шайен недоверчиво уставилась на него. Возможно ли?
— Мы все еще состоим в браке, и, судя по отвращению на вашем лице, вы, вероятно, причините мне немало неприятностей, прежде чем согласитесь дать развод.
Деньги. Все его помыслы о деньгах. Только они имеют значение.
— Я не желаю причинять вам «неприятности», О’Хара, разве что разок переехать вас на грузовике. Так что же вы ждете от меня?
— Ну, как обычно. — Он смотрел ей прямо в глаза во время своей неспешной речи. — Любая женщина на вашем месте попыталась бы ободрать меня как липку.
В ее венах от ярости вскипела кровь.
— Вы можете оставить при себе ваши деньги… и вашу липку… мне одно надо — развод.
«Она не кривит душой», — с облегчением подумал Грант. Пожалуй, он поступил нечестно, однако ему необходимо было узнать, не обманывается ли он, не ошибся ли в ней.
