плакать.
А вдруг ей больно? — запаниковал он. И что же теперь делать?
Либби опять потянула его за рукав.
— Хочешь, я ее подержу? — предложила она. — Я очень хорошо умею держать разные вещи. Например, кошку, даже если она царапается. — Либби протянула руки.
— Нет, нельзя.
Эван очень живо представил себе, как она уронит корзину. Несмотря на всю бурлящую в ней энергию, Либби выглядела ненамного больше младенца.
— У тебя есть кошка? — спросил он.
Он огляделся, ища признаки присутствия в доме животного: поцарапанная мебель, безнадежно испорченные обои…
У него была аллергия на кошачью шерсть, но сейчас он ничего не чувствовал. Возможно, у него действительно начинается насморк.
Лучезарная улыбка на лице Либби померкла.
— Была, но убежала, — сказала она и так глубоко вздохнула, что Эван поразился, как столько воздуха помещается в этом хрупком тельце. — Мама сказала, что то, что ты любишь, иногда пропадает. Просто пропадает. А ты ее не видел? — окрыленная внезапной надеждой, спросила девочка. — Она белая, красивая и мягкая.
— Нет, я ее не видел. — Сейчас он бы предпочел держать в руках кота и чихать. — Пойди посмотри, что задержало твою мать.
Но Либби не двинулась с места и покачала головой. Дядя такой смешной!
— Глупый, ее ничего не держит. Она свободная.
— Я хотел сказать, что… — Эван запнулся. Он абсолютно не знал, как разговаривать с кем-то, кто едва достает ему до пояса.
Ему нужно самому пойти и поискать Клэр. Несколько секунд он думал, не оставить ли Рэйчел с Либби. Рэйчел не способна перевернуть этот громадный стол, зато Либби очень любопытна. Придется взять ребенка с собой.
Когда он снова поднял корзину, Рэйчел посмотрела на него с удивлением и на секунду замолчала. Ее глаза были широко раскрыты и казались невероятно большими. Сейчас она напоминала Эвану его сестер. Он внезапно осознал, что Рэйчел похожа на Пег в младенчестве, но тут же отогнал эту мысль. Все малыши похожи друг на друга.
Клэр говорила что-то о гараже. Эван обратился к Либби:
— Где у вас гараж?
Либби сдержанно улыбнулась, совсем как мать.
— Снаружи.
Спокойствие, только спокойствие!
— Я имею в виду, как вы попадаете туда изнутри? Куда пошла твоя мать?
Он выговаривал каждое слово медленно, словно боялся потерять терпение.
— Я уже здесь, — объявила Клэр. — Вы по мне скучали?
Эван выглядел взбешенным. Судя по всему, его все злит, особенно она сама. Такие, как он, всегда обвиняют в своих неудачах других. А жаль, подумала Клэр, ведь он миляга.
Эван обернулся на звук ее голоса.
— Вы можете ее сейчас забрать? — почти потребовал он.
— Пока нет, — невозмутимо ответила она, — у меня руки заняты.
— Что это вы притащили?
Она несла огромную коробку, через плечо было перекинуто шерстяное одеяло, а позади что-то катилось и гремело.
— Вот решение ваших проблем.
Пока Клэр искала ползунки, она наткнулась на старую колыбельку Либби и подумала, что это может пригодиться. У Эвана, разумеется, нет детской кроватки. Она же может многое одолжить. Например, некоторые предметы детской мебели, которые Либби не успела разломать. Клэр все еще надеялась, что когда-нибудь всем этим воспользуется другой, более тихий ребенок. Она хотела иметь много детей.
Клэр придвинула колыбельку к дивану.
— Думаю, пока вы ничего не решили, мы займемся переодеванием здесь.
Затем она разложила ползунки и пеленки на кофейном столике и постелила простыню на диван.
— Отлично, кажется, мы готовы.
— Замечательно. — Он поставил корзину с ребенком на столик рядом с ползунками и уже собирался потихоньку ретироваться, когда Клэр вдруг сказала:
— Не так быстро, Эван.
Ну что еще ей нужно?
— Но я…
— Вы должны посмотреть, как все делается.
Нет, это никогда не кончится!
Эван уставился на Клэр. Общение с соседкой не доставляло ему особого удовольствия.
— Что делается?
Он либо непроходимо туп, либо невыносимо упрям. Или и то, и другое.
— Как пеленают ребенка.
Почему она думает, что он хочет знать, как это делается?
— У меня нет времени.
Если он играет в эти игры, чем она хуже?
— Хорошо, а у меня нет времени возиться с Рэйчел. — Она подняла корзину и протянула ее Эвану. — Извините, но таковы мои условия.
Возможно, это из-за запаха он ничего не соображает. О чем она говорит?
— Какие условия?
Клэр поморщилась. Она почувствовала нотки отчаяния в его голосе и поняла, что нужно быть твердой.
— Я вам потом скажу. — Она взяла Рэйчел и принялась менять ей подгузник. — Но я действительно хочу показать вам, как переодевать ребенка.
Он ни за что не дотронется до нее!
— Переодевать во что?
Клэр снисходительно посмотрела на него.
— В чистые подгузники и ползунки.
— Вы имеете в виду, с нее надо снимать мокрые?
На его лице был написан неподдельный ужас. Он лучше спрыгнет с крыши небоскреба, чем поменяет Рэйчел ползунки.
Либби открыто хихикнула. Клэр тоже не удержалась от улыбки.
Очень аккуратно она положила Рэйчел на середину простыни и сняла с нее мокрый подгузник.
— Вот как это делается. Вы об этом не имеете понятия, а другого времени, чтобы научиться, у вас нет.
Она что, чокнутая?
— Зачем мне учиться?
Клэр отложила в сторону грязный подгузник и взглянула на него. Она отвечала терпеливо и спокойно, будто объясняла маленькому ребенку что-то, находящееся за гранью его понимания.
— А вы знаете, что количество подгузников и пеленок, которые вы меняете ребенку, обратно пропорционально его возрасту? — Она задумалась на секунду. Все-таки математика никогда не была ее любимым предметом. — А может, и прямо пропорционально. В любом случае чем меньше дети, тем чаще их надо переодевать. Так что с Рэйчел придется повозиться.
Хорошо, он все понял. Только зачем это ему?
— Но ведь вы собираетесь…
