Ее слова разрядили обстановку. Кэрсон схватился за них, как утопающий за соломинку.
Что за ерунда такая! — тихо повторял он про себя. Это настолько непохоже на их обычные отношения, что он легко мог бы поклясться в том, что этого не случилось.
Но, к сожалению, это случилось.
— Извини, — пробормотал Кэрсон.
Лори не поняла, имеет он в виду шею или поцелуй. Впрочем, теперь это все неважно, успокоила она себя.
— Не придавай значения.
Взгляд проник в глубину его души, которая, он был уверен в этом, больше ему не принадлежала.
— Уже поздно. Я поеду за тобой на машине.
Лори пыталась прочитать его мысли. Даже если освещение было бы ярче, она все равно потерпела бы поражение в этом.
— Ты хочешь проводить меня?
Он удивился ее вопросу.
— Нет, просто хочу быть уверенным в том, что ты доедешь до дома благополучно.
— Беременность не влияет на мою способность управлять машиной.
Если это и было правдой, то не в настоящий момент.
— А вот я думаю иначе, — заявил Кэрсон. Лори покачала головой.
— Знаешь, Кэрсон, ты станешь милейшим человеком, если не будешь все время поступать по- своему.
Кэрсон не мог себе представить, что бы это значило. Он ощущал себя человеком, получившим высокий чин.
— Я не собираюсь становиться милейшим человеком.
— Слишком поздно. — Она улыбнулась ему снова, выражение ее лица странно менялось. — Ты можешь изображать что угодно, Кэрсон. Но меня ты не одурачишь. Я знаю тебя как облупленного.
— Я-то считал, что у тебя образование в области искусства, а не психоанализа.
— Это не футбольное поле, здесь ты не должен ловить и подавать, чтобы остаться в игре. — Ее голос перешел на шепот. — Я не пытаюсь загнать тебя в угол, Кэрсон.
Может быть, и так, но он не понимал, чего она добивалась. Или чего добивался он. Во всяком случае, он не должен был ее целовать.
Но она его первая поцеловала, напомнил себе Кэрсон.
Все ясно, тогда он не должен был возвращать поцелуй.
В полной растерянности он смотрел, как она открыла дверцу машины и уселась за руль.
— Езжай к себе, Кэрсон. Я доберусь до дома без всяких происшествий, не волнуйся.
Насколько он мог судить, одно уже случилось сегодня вечером. Причем для них обоих.
Словно врытый в землю, Кэрсон стоял и смотрел, как его невестка уезжала прочь. А ему еще предстояло разобраться в своих запутанных эмоциях.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Бедняга Кэрсон! Горько усмехнувшись, Лори выехала на основную магистраль Бедфорда. Он выглядел подавленным и ошеломленным, когда она оставила его на парковке. Стоило это сделать, подумала она.
Теперь поговорим о сюрпризах. Лори и не догадывалась, что мужчина может так поцеловать.
Это была самая большая тайна с тех пор, как прекратилось обсуждение его личных неурядиц. Курт пытался поговорить с ним несколько раз после развода, но Кэрсон дал понять брату, что в этом не нуждается. Вообще.
Он промямлил что-то насчет женщин, от которых больше проблем, чем они того стоят. И она стала относиться к нему, как к отшельнику.
Она улыбнулась. И подумала о том, что Курт тоже сказочно целовался. Может быть, дело в генетике? Но ее умерший муж должен был уступить первое место своему старшему брату.
Она выехала на длинную улицу, обсаженную дубами. Если бы женщины Бедфорда узнали об этом, у мужчин не было бы ни минуты покоя, размышляла она.
И она ничего подобного не испытывала, когда начала общаться с мужчинами и даже когда дело дошло до поцелуев. Нет, она никогда не была опытной возлюбленной, нет, не была.
До тех пор, пока не встретила Курта. До Курта ни один мужчина не вскружил ей голову и не заставил трепетать ее сердце, как это было у многих других девчонок с их парнями.
Курт был чудесным любовником. Добрым, внимательным, нежным. Из-за этого она ему прощала многие обиды и недостатки. В любви муж Лори был полное совершенство.
Ей так хотелось побыстрей, добраться до дома, что от нетерпения она безостановочно ерзала на своем сиденье и пропустила зеленый свет. Тяжело вздохнув, она остановилась на перекрестке.
Нельзя не признать, что у братьев было много общего. Оба брата были симпатичными, высокими, широкоплечими, изящными, даже губы были вычерчены одинаково. Сама египетская богиня затрепетала бы, глядя на них. Но голубые глаза Курта всегда горели огнем. Даже без слов он давал понять, что только ты и он находитесь в комнате.
С Кэрсоном все было иначе. Он всегда был сдержан. В нем она видела тип сильного и спокойного человека.
Лори облизала губы, не сознавая, что делает. Она все еще могла ощутить вкус его губ. Внезапно она почувствовала трепетание в животе. Ребенок снова пытался принять удобное положение.
Прекрати, сказала она себе. Он всего лишь твой деверь, не говоря уже о работе. Не вздумай что- нибудь замышлять. Это был поцелуй, обычный, простой поцелуй. Не нужно делать из мухи слона.
Может быть, и так, но Лори было не по себе. Она привыкла контролировать свои мысли и чувства. Но братья были так похожи…
Может Кэрсон быть таким же страстным, как Курт?
Ей нечего об этом думать, да и вряд ли она когда-нибудь узнает об этом.
Это предупреждение, как будто вернуло ее к реальности.
Лори попыталась объяснить себе, что такие мысли вызваны ее состоянием. А также еще и тем, что она одинока.
Несмотря на работу в трех местах, несмотря на друзей и свою занятость в Центре, несмотря на тот факт, что почти каждая минута ее жизни вне дома была заполнена шумом, суетой и людьми, Лори была одинока. Ей не хватало прикосновения мужской руки. Того приятного и желанного, что было лучшей частью замужества.
Выезжая на дорогу, она выронила деньги из кошелька. Боже, все валится из рук.
Владей собой, предупредила она себя.
Лори с трудом вырулила из потока машин. Она с силой отодвинула сиденье, чтобы живот не мешал доставать педаль. Расстояние между ней и рулем было все меньше. И с каждым проходящим днем она все больше чувствовала себя затычкой в бутылке, когда садилась в машину. Господи, она не могла дождаться, когда снова станет собой.
Но скоро у тебя появится ребенок, о котором надо будет заботиться, напомнила она себе. Время, когда появится ребенок, было еще более пугающим и темным. Она надеялась, что это всего лишь фаза в жизни, которую надо пройти.
Лори вошла в дом, закрыла дверь и, сбросив туфли на пол, положила рядом с ними сумку. Сумка открылась, и из нее выпало два пенса. Чтобы не наклоняться, она оставила их там же.
Когда-нибудь, думала она, ей придется поставить стол напротив двери. Но не сегодня вечером.
Она одновременно почувствовала усталость и раздражение.
Лори попыталась убедить себя, что это из-за ребенка. Но она знала, что ей было надо. Она должна забыть о том, что случилось на парковке возле Центра. И думать о будущем.
Лори взяла бумажку с номером телефона. Раздумья о том, будет она звонить или нет, длились,
