Ф., стоявший тогда вдалеке от белых фронтов, ничего не знал и не слыхал про катастрофу «Лукулла». Только прочитав мой фельетон, он невольно и вполне естественно связал это происшествие с тем, что слышал в Сааарове от Горького.
По слова Ф-а, Елена Феррари, видимо, варившаяся на самой глубине котла гражданской борьбы, поздней осенью 1923 года, когда готовившееся под сенью инфляционных тревог коммунистическое выступление в Берлине сорвалось, уехала обратно в советскую Россию, с заездом предварительно в Италию <…>
Слова Горького я счел долгом закрепить здесь для истории, куда отошел и Врангель, и данный ему большевиками под итальянским флагом морской бой, которым, как оказывается, управляла советская футуристка с девятью пальцами[37]!
Воспроизводя свой мемуарный очерк в книжном издании, вышедшем в самом конце 1932 г., Чебышев заменил криптоним Ф. внешне более загадочным, а на деле более прозрачным – X[38]. Речь здесь явно идет о Владиславе Ходасевиче, товарище Чебышева по редакции Возрождения, бывшем в свой берлинский период в числе самых близких Горькому лиц. По записи Ходасевича можно точно определить дату, когда именно произошел их с Чебышевым разговор о полученном от Горького предостережении в отношении Феррари: «2 марта 1932: В баре (Чебышев, о Феррари). В Возр<ождение>»[39].
Свидетельство Ходасевича позволяет расшифровать ряд странных деталей в отношениях Феррари и Горького. Ее письмо к Горькому от 22 апреля становится яснее, если предположить, что оно является откликом на слух о причастности Феррари к «работе на большевичков», имеющий происхождением дом Горького – скорее всего М. Пешкова, у которого были тесные связи с высшим руководством ГПУ. Это слух, всплывший как раз накануне выхода
В советской печати ее биография была впервые освещена в сжатой преамбуле к публикации корреспонденции с Горьким в
Переписка Горького с Еленой Константиновной
В годы гражданской войны Е. К. Феррари работала в большевистском подполье оккупированной немцами Украины и пропагандистом в частях армии. За участие в войне была награждена орденом Красного Знамени. С Горьким познакомилась в 1922 г. В 1923 г. в берлинском издательстве «Огоньки» вышла книга ее стихов «Эрифилли».
В начале тридцатых годов Феррари сотрудничает в журналах «Красная новь», «Новый зритель», «Пионер» и др.
Ниже публикуются десять писем Горького и десять писем Феррари[41] .
Справка эта призвана была скорее замести следы, чем раскрыть истину. В ней не только не было ни малейшего намека на участие Голубевой в диверсионной деятельности, но и вообще о ее работе говорилось в таких туманных формулировках, что приходилось полагать, будто она была занята в основном пропагандистской деятельностью в частях (едва ли не Красной) армии. Однако самым странным в этой публикации был собственно факт включения переписки в том, посвященный «Горькому и советским писателям». Вправе ли мы говорить о Феррари как о профессиональном, настоящем писателе? И даже если ее можно, со всеми оговорками, отнести к литераторам русского Берлина или (как это сделано в антологии 1996 г.) к явлению «Серебряного века», то решение считать ее творчество фактом советской литературы – наряду, скажем, с Афиногеновым, Бабелем, Леоновым, Пастернаком, Алексеем Толстым и Фединым, представленными в этом томе, – не имело никаких веских оснований.
Больше полезной информации можно извлечь из новейших публикаций по истории советской контрразведки. Приведем недавно обнародованную справку ведомственного происхождения:
Феррари клена Константиновна (Голубовская Ольга Федоровна) (1889-19S8). Сотрудница советской военной разведки. Капитан. Родилась в Екатеринославе. Русская, из служащих. С 1913 года активная участница профсоюзного, а затем революционного движения. В период Октябрьской революции на агитационно-пропагандистской работе в армии. С 1918 по 1920 год – сестра милосердия, рядовой боец, разведчица в тылу деникинских войск. По заданию советской разведки ушла вместе с частями Белой армии в Турцию. Вела работу по разложению войск Антанты. В 1922-1925 годах работала во Франции, Германии, Италии. В январе 1926 года, состоя в резерве Разведуправления Штаба РККА, назначена сотрудником- литератором третьей части третьего отдела Разведуправления, а в июле того же года уволена со службы из РККА. С 1926 но 1930 год находилась вне разведки. С начала 30-х годом – на нелегальной работе во Франции, помощник резидента. Постановлением ЦИК СССР от 21 февраля 1933 года награждена орденом Красного Знамени «за исключительные подвиги, личное геройство и мужество». В июне 1933 года, состоя в распоряжении Четвертого управления Штаба РККА, выдержала письменные и устные испытания по французскому языку, ей присвоено звание «военный переводчик I разряда» с правом на дополнительное вознаграждение. С августа 1935 по февраль 1936 года – помощник начальника отделения первого (западного) отдела Разведуправления РККА. В сентябре 1935 года – помощник начальника отделения Разведуправления РККА, выдержала испытания по итальянскому языку. В феврале 1936 года назначена состоящей в распоряжении Разведуправления РККА. Арестована в декабре 1937 года по ложному обвинению в шпионаже и участии в контрреволюционной организации. Расстреляна в июне 1938 года. Реабилитирована посмертно 23 марта 1957 года[42].
Некоторые сведения, предложенные в данной справке, не могут не вызвать изумления. Во-первых, подлинная фамилия Феррари дается в ином виде (Голубовская), чем в ранее появлявшихся источниках (Голубева), в том числе у Чебышева. Такое расхождение представляется скорее проявлением тенденции сознательного запутывания, чем случайной канцелярской опиской[43]. Еще существеннее различие в датах рождения поэтессы: не 1899, как указывалось почти во всех справках[44], а на десять лет раньше. Выясняется также, что путешествие во Францию в ноябре 1922 г., по поводу которого Шкловский писал Зданевичу, прося его стать для Феррари чичероне, было обусловлено заданиями, полученными поэтессой по линии секретной службы в связи с крупными переменами в советской разведывательной сети в Западной Европе. После провала «нелегала Региструпра и ВЧК»[45] Якова Рудника вместо него резидентом во Францию был послан С. П. Урицкий, причем «его помощниками стали Мария Вячеславовна Скаковская (до 1924 г.) и Ольга Федоровна Голубовская (до 1923 г.). Кроме того, учитывая важность работы во Франции и сложность положения, в которой оказались военные разведчики после провала, парижскую резидентуру решено было перевести на прямую связь с Центром без посредничества Берлина и Рима, Вся эта работа заняла два года»[46]. По-видимому, и разрешение, полученное Феррари на возвращение в Москву (или, как она сообщала Горькому весной 1923 г., ожидание визы), было напрямую связано с этими пертурбациями.
Существенной выглядит и еще одна деталь, содержащаяся в одном современном справочнике: родным братом Феррари был видный советский разведчик Владимир Федорович (Михаил Яковлевич) Воля (Воль), род. в 1898 в Кременчуге, арестованный в мае 1939 и расстрелянный 29 мая 1939 г. Согласно этой
