– Нет.
– Ради Бога, Гейб, в чем дело? Гейб не ответил, тяжело дыша.
– О, Господи! – раздалось в телефонной трубке.
– Полагаю, я не должен объясняться?
– Черт возьми, Гейб! – в трубке раздался тихий свист. Насколько он знал, таким образом Дэниел старался взять себя в руки. – Прошу, найди ее сегодня ночью и пришли мне домой!
Связь прервалась, и Гейб понял, что Дэниел разозлился не на шутку. Он стиснул трубку, нажал кнопку и вне себя от ярости пнул закрытую дверь.
Из– за угла показался нахмуренный Буйвол:
– Что-нибудь случилось, сынок? Гейб, потирая шею, уставился на устланный соломой пол.
– Нет, все прекрасно. – Но внутри у него все дрожало, и он не знал, что делать дальше. Он в долгу перед Дэниелом. Но рассчитаться с ним, предав Келли?
Он должен все рассказать ей. Пусть она возмутится, но потом, может быть, простит его. Но Гейб не мог решиться на это. Он возьмет эту проклятую записку так, чтобы она ничего не узнала. Все будет хорошо. Она останется, и он будет любить ее…
Гейб тряхнул головой, глядя перед собой широко раскрытыми глазами.
Господи! Да он любит ее!
Любит? Он в жизни не любил ни одной женщины. Он знает только, что счастлив, когда она входит в комнату, когда улыбается ему. А когда Келли прикасается к нему, он готов почти кричать от счастья. Он хотел бы, чтобы она осталась в его жизни, чтобы посреди ночи он ощущал ее в своих объятиях. Неужели у него может быть семья? Размечтался, Гриффин!
Она вернется к своим делам и будет вспоминать его как летнее приключение. Разве он годится в мужья Келли?
Господи, это же смешно! Он, может быть, и неплохой любовник, но муж? Никоим образом!
Что он может предложить ей? Долги? Она образованна, богата, занята своей карьерой. Когда они на прошлой неделе заехали в продовольственный магазин, он из чистого любопытства проглядел экземпляр «Bon appetit» «„Приятного аппетита“ (фр.).» и сразу наткнулся на статью о ней. Ему снова пришло на ум, какие они разные. Сколько бы Келли ни убеждала его, она была бы недолго счастлива на ранчо.
Весь обед Гейб ломал голову, как ему поступить, чтобы не навредить Келли. Избегая ее, он остался в конюшне перековывать лошадей, один на один со своим преступлением.
После ужина она задержала его руку, и ее голубые глаза внимательно глянули ему в лицо. Гейб грубовато привлек ее к себе и поцеловал натруженные руки. Потом снова поцеловал ее. Он и не заметил, что солнце почти село, пока мальчики не пришли попрощаться. Пикап Буйвола вслед за приютским фургончиком исчез в темноте.
Гейб вышел из конюшни и не увидел ее. Дом сразу показался ему пустым. Но, услышав плеск воды, он легонько стукнул в дверь ванной.
– Войдите.
У Гейба перехватило дыхание. Радужные мыльные пузыри окружали ее по плечи, руками Келли держалась за края старой ванны.
– Хочешь присоединиться? – Она плеснула на него водой, и он выдавил слабую улыбку.
– Надо сгонять в город.
Она нахмурилась, но сразу начала выбираться из ванны.
– Нет, оставайся, понежься здесь! Я вернусь самое большее через час. О'кей?
– Иди сюда! – Он послушно опустился на колени возле ванны. – Тебя что-то беспокоит?
– Ничего, детка, просто устал.
Келли не поверила ему, хотя сейчас у него и было на четыре лошади больше, чем неделю назад. Она взяла в ладони его лицо, слегка притянула к себе и внимательно посмотрела в глаза. В них было сожаление, крушение надежд и, как ей показалось, страх. «Что случилось?» – думала она. Она так любила его, а он снова прятался в свою раковину.
Гейб положил свою широкую ладонь на ее руку, прижатую к его груди.
– Я люблю тебя, Габриэль!
Он закрыл глаза, его пальцы дрожали:
– Кел…
– Нет. Ничего не говори. Я люблю тебя. И все.
«И все? И этого достаточно?» – прозвучало у него в мозгу. Он наклонился, поцеловал ее, не глядя, поднялся и вышел, закрыв за собой дверь. Келли нырнула в пузырьки, изо всех сил стараясь не заплакать. Он не любит ее!
Выйдя из ванной, Гейб прислонился к стене. Глаза жгло, и он плотно их зажмурил. Я люблю тебя, Габриэль. Он и не думал, что когда-нибудь кто-нибудь скажет ему такие слова. Ему хотелось схватить ее и убежать туда, где никто не найдет их. Он почти желал, чтобы она никогда не произносила этих слов. Гейб поклялся, что, закончив дело Дэниела, он уйдет из частного сыска.
Большими шагами он прошел в ту комнату, где на кофейном столике лежала ее записная книжка. Просмотрел ее, нашел в конце сложенную записку, положил книжку на место, а записку сунул в задний
