Попросил их помочь, и все вместе вытащили окровавленное, безжизненное, еще теплое тело командира. Мы его на плащ-палатке отнесли к лежавшей неподалеку группе убитых наших воинов, прикрытых накидками, которыми занималась специальная похоронная команда.
Я отполз в сторону и стал водой из фляги отмывать руки, но гимнастерка и брюки были в крови. У меня стали ватными ноги, что-то сжало в подложечной области, затошнило. Я опустился на колени, и началась у меня рвота, затем и рыдания, которые мне не удавалось сразу прекратить. И было мне очень стыдно перед товарищами за мою душевную слабость. Видимо, сказалось нервное напряжение последних дней, измазанное кровью мое обмундирование и мертвое тело танкиста.
Никто меня ни в чем не упрекнул. Воропаев подполз, похлопал по спине, протянул свою флягу с водой. Я сделал несколько глотков. Лучше не стало. Еще раз вырвало. Кто-то принес мне гимнастерку и брюки без крови, должно быть, снятые с трупа погибшего красноармейца. Я тут же переоделся. В последующем раненые и убитые такого воздействия уже не оказывали. Общение с ними стало профессионально привычным, но не безразличным. Каждый оставлял какой-то след в душе, особенно знакомый чем-то до этого.
В это время наши ремонтники заменили разбитые траки у танка, натянули гусеницы, и он снова стал боеспособным. Сквозные две дырки в башне не были помехой. Танкистов подчинили другому командиру. Бой шел беспрерывно весь день. Все новые и новые части подтягивались и уходили в степь. За угольным складом скапливалась подбитая техника, которая смогла подойти своим ходом. Кое-что подтягивали тягачи.
Получил ранение в мягкие ткани бедра авторемонтник старшина Кругляков. Сделал ему перевязку, но он отказался уехать с передовой, и я оставил его пока в одной из летучек. Тяжело ранили в грудь автослесаря Кобзева, которого отправил в медсанвзвод.
Во второй половине дня началась ожесточенная контратака противника. После массированного налета авиации прорвалась группа танков противника в сопровождении мотопехоты и оттеснила наши войска к самому полотну железной дороги. Отошли оставшиеся на ходу танки, машины с автоматчиками. Заняли оборону у железнодорожного полотна. Оставшиеся в степи машины, пехота продолжали вести бой юго-восточнее разъезда, заняв иногда круговую оборону.
Упорно оборонялись и подразделения 204-й стрелковой дивизии. Большой урон врагу наносили «пэтээровцы» — они немало подбили техники врага.
Наша группа технического обеспечения оставалась за обломками угольного склада и продолжала ремонт поврежденной техники. Часть машин ремонтировали непосредственно на поле боя. Я оказывал помощь раненым и обожженным. К исходу дня были еще две яростные атаки врага, который пытался выбить наши войска с западной части разъезда, но все атаки были отбиты. Был контужен электросварщик — красноармеец Нагиба. Он почти ничего не слышал, но убыть в медико-санитарный взвод отказался, продолжал с товарищами ремонтировать танки.
Недалеко от нашего расположения военфельдшер 1-го танкового батальона развернул медицинский пункт, где и я помогал ему оказывать помощь раненым, готовил к эвакуации. Пункт расположился на открытой площадке у небольшой лощины у полуразрушенной постройки с провалившейся крышей. На площадке носилки, ящики с перевязочным материалом. Рядом у стены — санитарная машина. Большинство раненых лежало на земле на большом растянутом брезенте — тент от танка. Нас забрасывало песком, щебнем, угольной пылью. К некоторым добавлялись новые ранения от рвавшихся рядом снарядов и мин. Мы делали перевязки, накладывали шины, жгуты. Раненые поступали не только из танкового батальона, но и из пехотных подразделений 204-й стрелковой дивизии и Житомирского курсантского полка, который занимал оборону левее нас, на северо-западной окраине разъезда. Большие потери понес курсантский полк на рассвете перед атакой от артиллерии врага. Много потерял курсантов и в полдень от вражеских бомб при попытке врага повторно овладеть разъездом. Часть раненых курсантов отправляли в медицинские пункты 204-й стрелковой дивизии. Санитарная машина курсировала от нас до медсанвзвода. Раненых отправляли и на транспортных машинах, направлявшихся за боеприпасами, горючим. Санитарные машины не возвращались, как нам обещали. Видимо, были перегружены перевозкой раненых в лечебные учреждения. К исходу дня были еще две яростные атаки врага с авиаподдержкой. Он пытался выбить нас с западной части разъезда, но все атаки были отбиты.
Мне передали, что есть убитые и раненые в районе ремонтной группы. Я побежал к ним. Передо мной предстала страшная картина. Бомба попала в один из тягачей и опрокинула его набок. Водитель убит. Убиты слесарь и водитель бортовой машины. Ранен в плечо электрик, сержант Синицын. Большие потери понесли пехотные части. Раненых сносили в пункт сбора, где работала санинструктор — девушка и два санитара. Я присоединился к ним на некоторое время большого наплыва раненых, затем отвел в БМП 1-го танкового батальона сержанта Синицына, откуда его эвакуировали вместе с другими в медсанвзвод бригады. Многие раненые и обожженные танкисты попадали в медицинские части других частей и соединений и эвакуировались в армейские полевые лечебные учреждения, минуя наш медико-санитарный взвод. Они попадали в списки пропавших без вести.
С наступлением темноты боевые действия затихли с обеих сторон. Подтягивали подбитые машины, подбирали раненых и убитых. Подходили свежие части стрелковой дивизии и занимали оборону. Оставшиеся в живых из нашей группы технического обеспечения собрались в одном месте за тягачом Саши Цветкова в небольшой лощине. Постелили брезент на земле, расселись. Спать не хотелось никому, да и не решился бы никто в этой обстановке. Знали, что все начнется снова, возможно с часу на час. Очень хотелось пить, пересохло в горле. С медпункта 1-го батальона принес два котелка воды. Мочили сухари и грызли их. Хотелось съесть чего-нибудь горячего. Пачки концентратов, крупа, заварка, сахар — все это было, но огонь разводить не решались. Грызли сухари. В полночь, наконец, разыскали и приволокли кухню 1-го танкового батальона с еще теплой кашей в котле и с горячим чаем. К чести хозяйственников — они еще днем готовы были кормить людей, но обстановка не позволяла. При виде кухни почувствовали, как проголодались. Как бы ни были напряжены — возможность покушать всколыхнула всех, приободрила. Кто мог ходить, захватили котелки и двинулись к кухне. Накормили и раненых. Каша осталась — недосчитались многих едоков.
Поздний ужин совсем разморил людей, и почувствовали неимоверную усталость, стало клонить ко сну, и тут же начал раздаваться храп. Команда Воропаева: «Подъем! Предстоит работа!» — вернула всех к действительности. Он пришел от комбата и сказал, что неподалеку стоят два подбитых танка и их нужно к утру восстановить. В ремонте нуждаются еще и несколько колесных машин.
Ремонтники поднялись, разбились на группы и двинулись к своим объектам. Руки у них были окровавлены, в ссадинах, ранах. Обматывал бинтами, и люди продолжали работать.
Один из слесарей протянул мне изящную плоскую коробку, в которой был уложен ряд инструментов: ножнички, пинцеты, щипчики, пилочки и другое.
— Возьми, доктор. Какой-то деликатный инструмент. Может, пригодится. Мне в слесарном деле он ни к чему. Раздобыл его в немецком хламе.
Я посмотрел. Это не медицинский инструмент, как я его представил. Предметы с нежными пластмассовыми ручками уложены в изящную коробку, выстланную голубым бархатом. По всей вероятности, это мог быть набор для чистки ногтей. Я их еще никогда не видел. Но это мог быть он. Поблагодарил и взял, может, для чего и пригодится.
После полуночи 204-я стрелковая дивизия подтягивала свежие силы — подъехала и затаилась пехота на автомашинах, мимо прошли «пэтээровцы» с ружьями на плечах, таща на спине ящики с патронами. Невдалеке расположилась артиллерийская батарея. Заняли исходные рубежи и наши оставшиеся на ходу танки 1-го батальона, на этот раз без автоматчиков. Мало кто из них остался в живых.
Еще при звездном небе на заре наши войска перешли в контратаку. Начался массированный артобстрел восточной части разъезда, затем огонь был перенесен вглубь вражеской обороны. Последовал ответный обстрел наших позиций со стороны противника. Вокруг рвались снаряды, мины. Вновь появились раненые, убитые. Над головами прошли наши штурмовики, и вскоре услышали, как отбомбились. Загудели моторы танков, и машины двинулись вперед. Темп боя нарастал, наши танки с боями уходили все дальше на восток, за ними следовала мотопехота. Шла еще перестрелка севернее и восточнее разъезда — пехотинцы добивали врага. У станции лежали развороченные орудийные установки, танки противника и
