— Мазь надо мне. Серую ртутную. Лобковые вши выводить.
— Ва! Нашел когда этим заниматься. В поход идем, а ты вши выводить. Не смеши людей. Что за зверь в мешке?
— Это арбузы. Угостить принес.
— Кого угощать будешь?
— Всех.
— Тогда зови всех, чего стоишь? Пожалуй, лучше я, — и он крикнул во весь голос: — Перерыв. Всем ко мне!
Я выложил арбузы из вещмешка.
— Ай, какие красавцы! Иванов, нож дай. Майя! Поднос несите, нарезать сам буду.
— Какой поднос я найду тут? Хотя я сейчас.
Она принесла кусок клеенки, Иванов протянул доктору нож, и операция по разделке арбузов началась тут же, на земле, на клеенке. Доктор каждому протягивал по ломтю. Вспомнил, что мне нужна мазь для водителя, и сказал об этом Шепшелеву.
— Тут мазью не поможешь. Я знаю народный способ уничтожения лобковых вшей и тебе рекомендую.
Все уставились на него.
— Нужно натереть кирпич, пересыпать порошок нюхательным табаком, перемешать хорошо и насыпать на лобок. Вши нанюхаются и начнут чихать. При этом они разобьют головы о кирпич и погибнут.
Воцарилась тишина. Каждый, видно, осмысливал сказанное, и вдруг все грохнули от смеха. Давно такого не слышал. Люди вокруг за животы держались, с места на место переходили, сгибались в пояс, Иванов катался по земле — до чего все заразительно смеялись. Я стоял очень долго не смеясь. Все осмысливал сказанное. Надо мной смеялись или шутке, что не дошла до меня. Видя мой недоуменный вид и указывая на меня пальцем, еще больше смеялись. Должно быть, глупо выглядел. Особенно запомнился звонкий, пискливый, захлебывающийся смех Зои Ложкиной. Майя сцепила руки перед собой, прижала их к груди и тихо, будто всхлипывая, смеялась, уставившись на меня. Какие-то оковы спали с меня, все стало простым и легким, и я также разразился хохотом, что еще больше развеселило окружающих и вызвало новый взрыв смеха. Громче и продолжительнее всех смеялся своей шутке Шепшелев. Постепенно хохот стал утихать, хотя улыбки с лица не сходили. Я первым опомнился, что надо бежать к себе.
— Как же с мазью? — обратился я к Шепшелеву.
— Я ж тебе народный способ предложил. Воспользуйся, — что вызвало дополнительный взрыв хохота, но люди уже устали, вытирали слезы, стали постепенно успокаиваться.
— Не валяй дурака, мне бежать надо, — вновь обратился я к Шепшелеву, — чем же выводить их?
— Серой ртутной мази нет у меня. А другого не знаю.
— Возьмите зеленое мыло. Пусть намажет участки тела и через 20–30 минут смоет все. Не сто процентов гарантии, но может помочь. Через 5–7 дней опять повторить. Белье при этом надо менять, — посоветовала доктор Ложкина.
— Идемте, покажу, где зеленое мыло есть, пока не погрузили, — повела меня Майя к крыльцу домика и указала на деревянный бочонок. — Сейчас дам, во что взять.
Вынесла кусочек клеенки, набрала совком немного этого мыла, которое было похоже консистенцией на солидол.
— Я провожу вас.
— Попрощаюсь со всеми.
Вернулся к месту, где уплетали остатки арбузов. На лицах еще сохранились улыбки, весело перебрасывались шутками.
С каждым попрощался за руку и направился к калитке, за которой ждала меня Майя.
— Насмешили вы нас. Спасибо за арбуз.
— Хотел целехоньким вам доставить, но перехватили по дороге.
— Очень хорошо получилось, — и тихо рассмеялась, — отвлекли нас, потешили. Спасибо.
— Дальше не провожайте.
Я остановился, запрокинул пустой вещмешок через плечо на спину, взял руками за плечи Майю и сказал:
— Да хранит вас Бог! И я об этом буду молить его, — как-то очень серьезно промолвил я. — До встречи. Буду скучать.
— Спасибо за внимание и тепло. До встречи. До встречи, — повторила она, руками своими обхватила мой затылок, пригнула голову, поцеловала в губы быстро, торопливо увернулась от возможного встречного поцелуя и убежала к себе. — До встречи! — услышал в темноте и побрел к себе.
Сказали, что после ужина зачитали приказ. Наша 254-я танковая бригада придается 51-й армии, и нам предстоит выступить из поселка Новый (Рыбачий) и совершить многокилометровый марш в южном направлении вдоль Волги и сосредоточиться в одном из районов. По предположительным расчетам, предстоял марш на расстояние более четырехсот километров. Затем — переправа на правый берег Волги.
Прошедшую ночь не спали. Заканчивали ремонт техники и отправляли ее в подразделения. Укладывали в машины свое имущество, дозаправлялись. Рано пришла осень, да и зиме уже скоро быть. Надвигалось новое испытание — холода.
Рано утром зампотех бригады инженер-подполковник Иванов зачитал нам приказы АБТУ Юго- Восточного фронта, согласно которым предстоит получить из соседней танковой бригады четыре танка вместе с экипажами. Далее была поставлена задача сформировать группу инженерно-технического обеспечения по ремонту отстававшей техники на марше.
Инженер-подполковник Иванов предупредил, что марш очень трудный, техника старая и ремонтной группе предстоит очень сложная задача по обеспечению марша.
Бригада следовала одной колонной. Замыкала боевые порядки наша рота, а в самом хвосте следовала группа технического обеспечения, в состав которой включили и меня.
254-я танковая бригада следует походной колонной вниз по Заволжью. Мы думали, что получим личный состав и технику, укомплектуют нас до положенного штатного расписания, после чего отправят на фронт. Но этого не случилось. Нас не покидала мысль: чем же будем воевать? Мало танков — менее двух десятков и старого образца. И сколько их дойдет?
Во время одной из стоянок разговорились о серьезном недокомплекте нашей бригады танками и другой военной техникой и личным составом. Какой был смысл в поспешном выезде в таком неполном составе? И эти танки могут не дойти до цели. И какой от них толк?
Ответил Саркисян:
— И они чего-нибудь стоят, если бы были в достатке. И их-то мало. Моторесурс танка ограничен километражем. Принято к месту назначения их доставлять железной дорогой. Эти танки в такой длинной дороге израсходуют моторесурс и станут бесполезными в боевом деле.
— Может быть, там ждут нас танки с Урала, куда за ними наши поехали. Иначе не стали бы нас гнать на сотни километров.
— Мне думается, что танков там не будет, — возразил Ген. — Если бы нас там ждали танки, то не брали бы старье и не забрали бы последние машины из соседней бригады.
— Тогда я ничего не понял. Может, ты и прав. Решив гнать несколько сот километров эти старые танки, наверняка знали, что половина их не дойдет своим ходом. Но решили! Значит, других нет. Должно быть, ты прав.
— Бригада все же танковая и обстрелянная бригада! И всего десяток с лишним старых танков… Не могут ее послать на фронт такой. Конечно, где-то ждут нас танки и машины колесные и люди, — вставил я.
— Поживем — увидим. Осталось-то один-два дня.
Так мы и не разрешили наши сомнения.
