Мариелена была по натуре очень спокойной, уравновешенной девушкой, ее не так-то легко было вывести себя, по сейчас она не находила себе места от негодования.
Стрелка часов уже подползала к полудню, а это сеньор Сандоваль как будто занял у себя в кабинете глухую оборону против нее Мариелены. Она ходила взад-вперед по приемной и уже думала о том, что скажет ему и какими словами примется убеждать Сандоваля дать ей это место. Ей хотелось одного: выкрикнуть ему в лицо, какой он невоспитанный человек, и уйти, хлопнув дверью.
Несколько раз прибегала Сесилия, чтобы ободрить я успокоить Марне лену. Она утовари-вала ее подождать: у Сандоваля совладелец офиса Урбано Гонсалес, вероятно, у них серьезное совещание.
Наконец, важного вида пожилой сеньор вышел из кабинета Сандоваля, скользнув по Мариелене заинтересованным взглядом, и она, овладев собой, вошла к Сандовалю.
Вошла — и замерла на пороге. За столом сидел тот самый господин, который на своей машине вчера чуть не сбил ее!
Луис Фелше разговаривал по телефону с Сандрой. Эта девушка стала высказывать ему все больше и больше претензий. Слишком часто звонила на работу, требуя, чтобы Луис Фелипе назначил ей встречу всячески показывая, что имеет на него какие-то особые права, ревновала. Это уже сало надоедать Луису Фелипе.
— Хорошо, дорогая, вечером встретимся, — утомленный ее напором, сказал Луис Фелипе и обернулся к посетительнице.
Он слегка оторопел, увидев перед собой вчерашнюю девушку, под впечатлением встречи с которой провел весь вечер.
— А-а, — протянул он. — Это вы? Это вас мне рекомендовала Сесилия?
Мариелена кивнула и села на предложенный Сандовалем стул.
— Вы прежде работали?
— Да, я была секретарем в приемной у одного юриста, служащей в магазине, кассиршей в супермаркете, лифтершей. — перечисляла все свои должности Мариелена, — и еще…
— Должно быть, это скучно, — перебил ее Сандоваль.
— Что именно?
— Работать лифтершей. Вниз-вверх, вниз-вверх.
— Да, — достаточно монотонно… Но мне надо было закончить курсы исполнительного секретаря, а за учебу приходилось платить, — объяснила Мариелена.
— Этого мало, сеньорита. Нужен опыт, мне необходим человек с опытом! Со мной много лет проработала моя секретарша Лаура, и она прекрасно исполняла свои обязанности. Мне не приходилось постоянно вводить ее в курс дела. С вами же у меня возникнут проблемы… Поэтому…
Мариелена почувствовала, что она во что бы то ни стало обязана убедить этого человека взять ее на работу. Семья рассчитывает на ее жалованье. Нет — она не должна уйти отсюда с пустыми руками.
— Умоляю вас, сеньор, выслушайте меня, — горячо заговорила она. — Я занималась ночами, изучая это дело… Вложила в него всю душу! Мне нужен опыт, но я все схватываю на лету, я быстро вникну в тонкости работы! Все равно вам кто-то нужен! Так не гоните же меня, дайте мне шанс!
Луис Фелипе помолчал. Горячая мольба девушки тронула его. Он подумал, что наверняка она из бедного семейства, раз так жаждет найти работу… Да и трудно было остаться бесчувственным к этим прекрасным, огромным глазам. Где ты, Лаура, мысленно вздохнул Луис Фелипе.
— Хорошо, — сказал он, — согласен. Место ваше. Жду вас завтра ровно в восемь утра.
— Благодарю вас, я не опоздаю, — заверила его Мариелена.
Леон, жених Мече, поставил задачу сделать из будущего шурина Кике настоящего мужчину. С этой целью он потащил его к Тельме, владелице ночного бара в их квартале.
— Ты пойми, — убеждал он Кике, — нельзя в этом деле оставаться неучем. Твоя жена тебе этого не простит. И Мече мне тоже бы не простила… Кроме того, мужчины иногда просто обязаны не много расслабиться.
В зале у Тельмы уже сидело несколько девушек то и дело поглядывавших в их сторону.
— Скажи, которая тебе нравится?
— Хозяйка очень любезна, — неуверенно сказал Кике.
— Тельма не в счет. Она этим уже не занимается… Вот кстати… Чуэна! — окликнул он девушку, только что вошедшую в зал со стаканом коктейля в руке. — Ты не могла бы обслужить новенького?
Чуэна вразвалку приблизилась к ним и взъерошила Кике волосы.
— Почему нет, красавчик?
И она увела за собой неуверенно сопротивляющегося Кике.
В узкой комнате, обставленной с намеком на роскошь, было душно! Девушка, к великому смущению Кике, тут же стала раздеваться.
— Не надо, не надо, — застенчиво сказал ей Кике, отворачиваясь.
— А, ты любишь в одежде? Нет проблем, — согласилась девушка. — Сними только туфли. А парашют у тебя с собой?
— Парашют? — не понял Кике.
— Ну да, презерватив… Если нет, я дам тебе, у меня есть…
Покраснев, Кике выскочил из комнаты… По дороге домой он объяснял Леону:
— Ты пойми, я так не могу… События должны развиваться постепенно. Надо находиться в красивом месте, с человеком, который тебе нравится, и все делать с ним по любви, а не из-за денег.
Леон присвистнул:
— Чего захотел! Ну ты и странный тип! Как мне заставить тебя утратить твою невинность, ума не приложу… Ну ладно, что-нибудь придумаем…
На этом они расстались.
Кике отправился домой, чувствуя себя по срамленным и в то же время гордым оттого, что не стал ложиться с первой попавшейся женщиной. Дома стоял радостный гвалт: Мариелена получила работу. Кике тоже поздравил ее, но ему сейчас, после того грязного места, было тяжело находиться рядом со своими родными. Ему захотелось просто дружеского участия, и он поспешил к Тете, сестренке Челы, которую подтягивал по математике.
Тете очень обрадовалась ему.
— Спасибо, что пришел, а то я кое-что не могу решить… Но что с тобой случилось? Отчего у тебя такое лицо?
— Тете, — дрожащим голосом начал Кике, — а что ты обо мне думаешь? Ты не считаешь меня странным?
— Нет, — удивленно молвила Тете.
— Но ведь я не такой, как другие… Я не люблю выпивку, ненавижу насилие… Все не очень любят учиться, а я обожаю сидеть за книгами.
— Что же в этом плохого?
— Ну… просто… это не совсем нормально. Так кое-кто считает. А ты как думаешь. Тете?
— Я восхищаюсь тобой, — от души желая утешить его, сказала Тете.
— И… как мужчиной?
— Мужчиной? Об этом я не думала, — растерянно молвила Тете. — Просто как человеком. Разве этого недостаточно?
— Не знаю, — вздохнул Кике.
Глава 3
Когда Летисия говорила, что дочь ненавидит ее, она была не так уж далека от истины. У Мелиссы имелся к матери свой счет. Как ни уговаривал ее Луис Фелипе, единственный человек, имевший на девушку
