Чико никак не желал оставить Кике в покое. Конечно, у него были враги посерьезнее этого парня. Но вид Кике, маменькиного сынка, благо-пристойного и работящего молодого человека, раздражал его несказанно.
После того случая, в результате которого Кике потерял свое место в химчистке, им не раз приходилось сталкиваться, но всегда появлялся кто-то кто предотвращал начавшуюся было драку: то сестра Кике, то его подружка Тете, как будто женщины нарочно присматривали за ним.
Особенную ярость Кике вызвал у Чико после того, как промчался мимо него на банковской машине с видом лихача.
Выждав момент, когда Кике, припарковаш машину, вошел в свой дом, Чико залез в нее, собираясь раскурочить тут все своим ножом.
За этим занятием и застал его Кике, вспомнивший, что не запер машину.
Чико пошел на него с ножом.
— Брось нож, — презрительно сказал ему Кике, — дерись как мужчина, трус.
— Достань свой, и мы будем драться на равных, — нагло заявил Чико.
— У меня нет оружия, но есть кулаки… — С этими словами Кике бросился на своего врага.
На шум начавшейся драки выскочила из дома Мече. Она стала кричать и звать на помощь.
Проходивший мимо мужчина с сумкой, полной луковиц, бросил свою ношу и молниеносно разоружил Чико.
Выбежала из дома Кармела, и Чико был вынужден убраться.
— Сынок! Что случилось?
— Они подрались с Чико, — все еще переживая произошедшее, объяснила Мече. — Если бы не этот сеньор, — указала она на Камачо, — дело могло бы кончиться плохо.
— Бог мой, сынок! Я же просила тебя избегать этого Чико!
— В мужских делах, сеньора, следует поступать по-мужски. — ответил вместо Кике его спаситель.
— Спасибо вам, сеньор, что вмешались… Мне кажется знакомым ваше лицо… — произнесл! Кармела.
— Камачо, друг Челы, сеньора, к вашим услугам представился мужчина.
— Уж и не знаю, как вас благодарить…
— Нет ничего проще, — Камачо, сияя, обернулся к Мече. — Я хотел бы, чтобы сеньорита угостила меня чашечкой кофе…
Глава 23
Признание в том, что он любит Мариелену, что души не чает в этой девушке, десятки раз было готово сорваться с губ Луиса Фелипе, но, встречая молящий, затравленный взгляд Клаудии, он удерживал его в себе.
С одной стороны, Луис Фелипе фатально положился на судьбу, решив, что, если Клаудиа вздумает припереть его к стене, он тут же попросит нее развод.
С другой стороны, он все время был вынужден лгать ей и изворачиваться, чтобы обеспечить себе возможность встречаться с Мариеленой. И это его раздражало.
Он сделался изобретательным и придумывал различные предлоги, позволявшие ему провести с Мариеленой вечер. Он ссылался на клиентов. Привлек к помощи Андреаса, который звонил Клаудии и сообщал ей, что ему срочно нужен ее муж, чтобы о чем-то посоветоваться с ним.
Co своей стороны, и у Мариелены были проблемы.
Кармела, обеспокоенная тем, что дочь так много уделяет времени работе, что почти не бывает дома, все чаще заводила разговор о том, что Мариелене надо бросить эту изнурительную должность и поискать себе более спокойное место. Ей казалось, ее девочка может захворать, что она плохо питается, что совсем не думает о себе и пренебрегает домашними обязанностями.
Мариелена всякий раз уходила от разговоров на эту тему, но она чувствовала, что терпению матери скоро придет конец.
Луис Фелипе старался утешить ее и успокоить, когда она говорила с ним о своих проблемах с родными. Он давал ей понять, что не век они будут прятаться. Он и сейчас уже не желал прятаться и потому пригласил девушку в ресторан.
Не успели они заказать обед, как Мариелена переменилась в лице: на маленькую эстраду посередине зала поднялся не кто иной, как дон Руфино.
— Что с тобой? — заметив ее состояние, обеспокоенно спросил Луис Фелипе.
— Боже мой! Совсем забыла! В этом ресторане работает свекор моей сестры Иоли! Смотри, вот он! Уйдем отсюда!
— Дорогая, — удержал ее Луис Фелипе. — если сейчас пойдем к выходу через зал, он нас тут заметит. Положись на судьбу и ешь спокойно.
Луис Фелипе говоря это, горячо жестикулировал, что не ускользнуло от внимания скрипача.
Неверно истолковав горячность этого сеньора за столиком, дон Руфино, доиграв «Жизнь розы», приблизился к ним и, поклонившись Луису Фелипе, произнес:
— Вы что-то хотели заказать, сеньор, для своей дамы?
тут его взгляд упал на Мариелену. Брови дона Руфино поползли вверх.
— Ты? Что ты здесь делаешь, Мариелена?
Мариелена лихорадочно придумывала подходящий ответ. Она вспомнила, что отпросилась у матери на девишник у Сесилии.
— Я была на девишнике и почувствовала голод… — неуклюже солгала она, — и тогда мой приятель пригласил меня пообедать.
К счастью, дон Руфино не страдал недоверчивостью.
Слова сконфуженной девушки он принял за чистую монету.
— Ты не представишь меня сеньору, Мариелена?
— Хуан Перес, — вмешался Луис Фелипе, — Хуан Перес, сеньор, к вашим услугам.
Что бы вы хотели послушать, сеньор Хуан? — задал вопрос дон Руфино.
— Что-нибудь из классики… Паганини, например…
— Приятно слышать, — отозвался дон Руфино. — Вы, видно, ценитель хорошей музыки. Я сыграю вам «Каприччио».
Мариелена сидела как на иголках.
Страх, что дон Руфино расскажет обо всем ее матери, был настолько силен, что она даже не слышала музыки.
Луис Фелипе от души похвалил игру дона Руфино, заметив, что давно не слышал столь проникновенного исполнения Паганини. Ему даже хотелось дать старику денег, но дон Руфино от чаевых отказался, заявив, что он играл для Мариелены, которая ему почти как родная дочь. Мариелена незаметно сделала знак Луису Фелипе, чтобы он оставил ее одну с доном Руфино. Луис Фелипе понимающе кивнул и, извинившись, поднялся из-за стола, сказав, что ему необходимо позвонить.
— Присядьте, пожалуйста, дон Руфино, — попросила старика Мариелена, — я хочу попросить вас об одолжении.
— Слушаю, Мариелена.
— Не говорите маме, что видели меня, — взмолилась девушка.
— Как? — не понял старик. — А зачем скрывать это от нее?
— Вы же знаете, она человек старомодный, и понравится, что я была в ресторане с мужчиной, — объяснила Мариелена.
— Право не знаю. — покачал головой дон Руфино, — мне не нравится обман…
— Прошу вас, — настаивала Мариелена.
— Дорогая, ты должна быть более осторожной… — высказал свое мнение дон Руфино, — возможно,
