робкой слабенькой девушкой, и уж точно она не собиралась быть такой ради графа.
Джейн откинулась назад, опершись на руки, и вдыхала пьянящий аромат цветущих яблонь:
— М–м–м, пахнет просто восхитительно!
Мэтью предложил ей сыр и кусочек свежеиспеченного хлеба. Джейн отрицательно тряхнула головой и снова стала вглядываться в цветущий полог над головой. Сара уже съела свою маленькую порцию и крепко спала, устроившись на подушках. Этот пикник был весьма полезен для больной девочки, но путешествие утомило ее. Саре нужно было поспать и набраться сил перед возвращением в дом, и Джейн, подставив лицо теплому ветерку, прикрыла глаза. Вот так безмятежно она могла бы сидеть целую вечность.
— О чем вы задумались, Джейн?
— О том, как тут красиво.
— Но это ведь далеко не все, о чем вы думаете. Как, оказывается, хорошо успел Уоллингфорд ее узнать!
— Джейн?
Она взглянула на Мэтью, и правда сама собой полилась с уст:
— Я лишь размышляю над тем, как мало знаю о вас, и все же мы…
— Стали близки друг другу? Да. Я понимаю, что вы имеете в виду. Похоже, нам следует узнать друг друга получше. По крайней мере, я уже знаю ваш вкус.
Джейн вспыхнула до ушей:
— Милорд…
— Мэтью, — перебил он. — Нам не нужно общаться столь формально, когда мы наедине. Мы ведь уже прошли этот этап, не так ли, Джейн?
Она неловко кивнула, не зная, как еще выразить свое согласие со словами графа. Что ж, их отношения продвигались дальше. Джейн чувствовала это вчера вечером, ощущала и теперь, сидя под деревом, окруженная чудесной природой. Существовало нечто, соединяющее их, и она была не в силах противиться этому.
Джейн почувствовала, как Мэтью подвинулся, и открыла глаза. Он растянулся совсем рядом, подпирая голову рукой.
— Вчерашний вечер закончился катастрофой, Джейн. И мне бы не хотелось, чтобы сегодня произошло то же самое.
— Я… я не привыкла к мужской компании, и тот разговор был довольно…
— Болезненным? Она кивнула:
— Правда может быть такой же жестокой, как ложь.
— Я не приучен заботиться о чувствах других, Джейн. Но прошлым вечером, когда вы ушли, я был… потрясен вашим гневом. Смущен. Я не мог понять, что сделал, чем заслужил вашу ярость. Я думал об этом почти всю ночь, но потом пришел к пониманию: это произошло из–за того, что я был так груб, так чертовски резок с вами, когда вы стояли передо мной на тротуаре.
— Не продолжайте, пожалуйста.
— Простите меня, Джейн, — промолвил он, наклоняясь и заглядывая ей в глаза, — за то, что не узнал вас, за то, что так ужасно обращался с вами и вашими чувствами.
— Я скорее умерла бы, чем призналась вам, какую боль вы мне причинили, но теперь… — Джейн закрыла глаза, мучительно решая, стоит ли вновь открывать свою душу Мэтью. — Теперь я могу признать, что ваша оценка была больше чем просто неприятной. Ваши слова ранили меня. Они рвали меня изнутри, пока в душе не осталось ничего, кроме боли — и желания заставить вас точно так же страдать. Платить за свой порок.
— Я полон пороков, Джейн, но с вами… — Мэтью с усилием глотнул, его кадык резко дернулся, вызвав у Джейн желание прижаться к нему губами. — С вами, Джейн, я очень хочу быть человеком, который думает о других, у которого есть чувства. Джентльмен — полагаю, именно так леди называют подобного мужчину.
Джейн невольно улыбнулась. Мэтью, лорд Уоллингфорд, никогда не был джентльменом, и осознание этого втайне будоражило ее. Он потянулся к сумке, лежавшей на траве, и вытащил оттуда альбом:
— Взгляните.
Джейн пролистала страницы, просмотрев несколько набросков обнаженной натуры. На рисунках была изображена женщина с великолепным телом, представленная в разнообразных позах. У женщины не было лица — на всех эскизах, кроме последнего. На этом наброске она увидела собственное лицо. Она лежала в кровати, укрытая цветами.
— Я хочу написать вас именно так, — тихо произнес Мэтью, забирая альбом из рук Джейн. Он прижал любимую к одеялу, положив ладонь ей на живот. — Я хочу изобразить вас обнаженной, в окружении цветов.
Мэтью устроился рядом с Джейн, его рука по–прежнему покоилась ниже ее груди. Теплый порыв ветра накрыл их, принеся с собой несколько лепестков, которые опустились на бледную, не защищенную лифом кожу Джейн. Она подняла руку, чтобы смахнуть лепестки, но Мэтью сжал ее ладонь в своей, медленно переплетя свои длинные пальцы с ее.
— Позвольте мне. — Наклонив голову, он осторожно сдул лепестки с ее платья.
Джейн не могла ни сдержать слабый стон, сорвавшийся с уст, ни скрыть мурашки, которыми мгновенно покрылось все тело. Мэтью крепче сжал ладонь возлюбленной, его губы скользнули по ее коже — легонько, словно дуновение ветерка. Джейн почувствовала, как кожу стало покалывать, а в груди возникло новое, томительное чувство.
— Вы такая сладкая на вкус, — с волнением выдохнул Мэтью. — У вас такая нежная, такая теплая кожа…
Джейн вскрикнула, когда граф расцепил их ладони, но все протесты прекратились, когда она почувствовала, как его пальцы скользнули под лиф платья.
— Все, что произошло вчера вечером, было неправильно, Джейн. Слишком неправильно! — произнес Мэтью, опуская лиф все ниже и проводя языком по его краю. — Вы думали, что я считаю вас ничтожной и пресной, но правда заключается в том, что я нахожу вас очаровательной. Вы сказали, что я счел вас некрасивой, но, Джейн, — он взглянул на любимую, — я нашел вас великолепной, просто потрясающей! Ваши глаза… ваш несовершенный, с небольшим изъяном рот… Все это так прекрасно, и я хочу написать вас — такой, какой вижу, чувственной и женственной, которая мечтает вырваться на свободу, освободиться от той оболочки, в которую вы заключены, словно в тюрьму!
Пальцы Мэтью ловко справились с верхними пуговицами платья Джейн, и она смущенно взглянула на Сару. Девочка по–прежнему была во власти сна, ствол дерева частично скрывал ее фигурку.
— Она крепко спит, — прошептал Мэтью, расстегивая ее лиф и любуясь соблазнительными выпуклостями грудей, — а вы мне так нужны! Я знаю, что ваше тело не принадлежит мне, вы не отдадите мне его целиком и полностью, но, возможно, вы сможете поделиться со мной хоть чем–то, Джейн?
Закрыв глаза, Джейн позволила Мэтью припасть к ее груди. Его губы порхали по сладостной коже, мягко покусывая ее.
— Да, — шептала Джейн, робко запуская пальцы в его роскошные волосы, — да, Мэтью!
Он обнажил груди возлюбленной, освободив их от корсета. Теплый бриз ласкал восхитительные соски, делая их твердыми, и Джейн открыла глаза, чтобы видеть, как столь желанный мужчина ласкает ареолу кончиком большого пальца. Круги вокруг маленького холмика становились все меньше и меньше, пока наконец Мэтью не коснулся соблазнительного кончика соска. Потянувшись, он взял горстку цветов и раскидал по пышной груди, а потом, наклонив голову, долго, с нежностью сдувал их с кожи Джейн. Ее соски продолжали набухать, и Мэтью прикоснулся губами к одному из них.
— Я никогда прежде не видел соски такого цвета — кораллового, насыщенного. Интересно, удастся ли мне подобрать подходящий оттенок красок.
Мэтью с исступлением ласкал губами сосок, словно пытаясь выпить его, пока Джейн беспокойно не задвигалась под ним.
— Я хочу посмотреть, как вы достигнете пика блаженства, Джейн.
Мэтью потянулся к ее многочисленным юбкам, вскоре его руки уже прикасались к бедрам любимой. Скользнув ладонью выше чулок, Мэтью добрался до подвязки, которую нащупал кончиками пальцев.
