обучение, то он может предложить найти дом побольше. Но стоит ли принимать его предложение, даже ради ребенка?
Гордость — это, конечно, хорошо. Но на нее не купишь подгузники, или коляску, или манеж.
Может быть, Люк прав: им нужно строить совместные планы на будущее…
Келси была так увлечена собственными мыслями, что очнулась, только когда они уже въехали в город.
— Новые листики на деревьях, — улыбнулась девушка. — Люди уже распахивают окна настежь. Ты не говорил, что здесь уже весна. О, посмотри, это олива? Листья, как будто серебряные. Взгляни на город на холме! Такие прелестные красные крыши.
Перед ними возвышалась Кортона. Сквозь туннель из дубов, орешников и сосен проникали лучи яркого весеннего солнца. Они въехали на виллу через массивные железные ворота и попали в сад в стиле Ренессанса. Сама вилла, построенная в том же стиле, являла собой величественное здание идеальных пропорций. Во дворе даже был фонтан, как в средневековых замках.
— Еще слишком рано для роз, — заметил Люк. — Я привезу тебя сюда в мае, когда в полях цветут лилии и маки. Или в августе, в пору подсолнухов. Их очень любил Ван Гог.
— У меня будут занятия в мае.
— Вечер пятницы и выходные — достаточно времени, чтобы отдохнуть здесь немного. Пойдем в дом. Карлотта накрыла завтрак на террасе.
Несколько минут спустя Келси уже нежилась на солнце на террасе, где по стене вился виноград.
Она с удовольствием съела шоколадный торт с корицей и свежей клубникой. Свежевыжатый апельсиновый сок показался девушке божественным нектаром.
— Люк, ты заставляешь меня краснеть. — Келси наградила его улыбкой. — Ты даже о молоке не забыл.
— Привыкаю заботиться о ребенке.
Ребенок. Его ребенок. Девочка с темными кудряшками, как у Келси? Или мальчик с голубыми глазами, как у него?
— Что-то не так?
Келси обеспокоенно глядела на Люка, накрыв его руку своей. Он взял ее руку и поцеловал ладошку. Так нежно, что девушка задрожала от удовольствия.
— Мы поженимся в уик-энд. У моего заместителя в Лондоне есть знакомый священник, он прилетит сюда. И твои братья, конечно, тоже приглашены. Мы проведем короткий медовый месяц здесь, на вилле, потом ты переедешь ко мне в пентхаус и будешь посещать свою художественную школу.
— Погоди. — Келси побледнела, шокированная его заявлением. — Ты сказал «поженимся»?
— Что ты так удивляешься? Брак — единственное логичное действие.
— Логичное? — эхом повторила девушка. — Какая в этом логика? Люди женятся, когда любят друг друга, а не потому, что это предполагает логика.
— Мы женимся, потому, что ты ждешь ребенка.
— Мы ждем ребенка.
— Хорошо, хорошо.
Мы. Наш ребенок. Люк никак не мог привыкнуть к этой мысли.
— Мой ребенок не будет расти в неполной семье. Это не подлежит обсуждению.
— Кажется, ты все уже решил за нас обоих!
— Мы не можем повернуть время вспять, как бы нам того ни хотелось. Но ответственность за последствия в большей степени лежит на мне. Ведь ты была неопытна. Значит, мне и расхлебывать всю эту кашу.
— Кашу! — фыркнула Келси. — Последствия. Забавно, я думала, мы говорим о ребенке.
— Да. Черт возьми, поэтому мы и завели этот разговор!
— Который, тебе неприятен так же, как и мне.
— Я предупреждал с самого начала, что я не из тех, кто женится.
— Тогда ты возненавидишь меня. И какую пользу это принесет нашему малышу? Расти в семье, где отец не хотел жениться на матери? Будь реалистом, Люк. Неполная семья — не самое плохое.
— Нет.
— И это ты называешь разговором? — взвилась Келси.
— Мы все сделаем правильно.
— Может быть, ты забываешь, но замужество не входит и в мои планы. Дело в ребенке. Время не вернуть, и мы оба несем ответственность за то, что произошло, но мне нужна моя свобода. Я жила без нее много лет. Выйти за тебя замуж? Это не свобода.
— Быть матерью-одиночкой — тоже.
— Я справлюсь, — заупрямилась девушка. Если Люк когда-нибудь и представлял, что попросит девушку стать его женой, то рисовал себе не такую картину. Он думал, что любая с радостью согласится. Будет счастлива связать с ним свою жизнь. Добро пожаловать в реальный мир, подумал Люк. Келси, кажется, не спешит надеть кольцо на палец.
— Давай начнем сначала, — не сдавался он. — Во-первых, нам хорошо в постели. Во-вторых, я уважаю тебя. Уважение, Келси, немаловажный фактор в браке.
— А как насчет третьего? Мы не любим друг друга. Как же мы будем воспитывать ребенка? Любовь — вот основа брака, Люк.
— Значит, ты веришь во всю эту романтическую ерунду, о которой пишут в романах и снимают кино?
Келси выпрямилась. Солнце играло в ее волосах.
— Не дави на меня. Я выросла в семье, где мама и папа любили друг друга, сильно и беззаветно.
— Тебе несказанно повезло.
— А что будет, если мы поженимся, а потом кто-нибудь из нас влюбится в другого? Мы разведемся?
— Я не влюблюсь. — Он холодно улыбнулся. — Любовь не входит в мои планы. Так же как и развод. Мы женимся раз и навсегда. Ведь брак — это обещание.
— Для моих родителей так и было. Они, конечно, ссорились. И мы знали об этом. Но все четверо детей не сомневались, что родители любят друг друга. Люк, мы не можем растить ребенка в браке, основанном на логике и уважении!
— Можем. Логика, уважение и стабильность, — прочные основы для семьи.
— Снова ты упоминаешь стабильность. Долго ты жил с матерью?
— Это не твое дело.
— Может, я и не собираюсь за тебя замуж, но по крайней мере расскажи мне, почему ты так боишься обязательств. И почему всегда сбегаешь, поджав хвост, когда разговор заходит о твоей матери. Она жива? Ты видишься с ней?
— Твоим братьям когда-нибудь приходилось воровать? Или рыться в помойке в поисках объедков, потому что желудок сводило от голода?
— Нет, — прошептала Келси. — А тебе?..
— Моя мать давно умерла, — отрезал Люк. — И мы поженимся, Келси. Мне плевать на то, что брака нет в списке или, что мы потеряем свободу. У нашего ребенка будут родители. Мать и отец. Ты и я.
Келси молча смотрела на Люка. Она представляла себе маленького темноволосого мальчика, который рыщет по помойкам в поисках еды. Какая же это свобода? И разве его жизнь лучше, чем ее собственная?
Так же тихо девушка подошла к нему и положила руку ему на плечо в знак поддержки.
— Не нужно меня жалеть.
— Мне жаль мальчика, которым ты был. Надо иметь каменное сердце, чтобы не пожалеть его.
Поддавшись инстинкту, Люк прижал Келси к себе, зарывшись лицом в ее волосы. Он поцеловал ее в висок и, взяв на руки, понес в дом, быстро прошел через просторный холл, поднялся по лестнице и ногой открыл дверь своей спальни.
Взгляду девушки предстала широкая кровать, застеленная красным покрывалом. Сквозь шторы в
