Клаудия надолго замолчала, задумавшись о той жизни, на которую обрек себя ее отец. Жить с такой развалиной, которая осталась от блистательной Элен Френч, никому не показалось бы легким делом.
Затем она заговорила вновь:
– Тут еще и с деньгами стало трудно. Он продал наш лондонский дом и все драгоценные побрякушки матери, чтобы оплатить дорогих частных сиделок. У нас теперь от тех цацек остались только копии.
– Фальшивые бриллиантовые серьги?
– Фальшивое все.
Ее отец был добрее матери, вообще был гораздо лучшим человеком, чем ее мать заслуживала, думала Клаудия, лежа в объятиях Габриела. Только теперь начинала она догадываться, что отец понимал гораздо больше, чем ей казалось раньше. Да разве дело в одном только понимании? Он жил рядом с обезумевшей бывшей звездой, жил, сцепив зубы, сам на грани безумия, но не оставил ее до конца. Поэтому, вспоминая, как она сама терзала его, Клаудия в тишине этой маленькой спальни впервые вдруг осознала, что отец ее был не только добрее матери, но и добрее ее самой.
Габриел пошевелился, потом приподнял голову, чтобы посмотреть на нее. Увидев, что она не заснула, как он сначала решил, он сказал:
– Ночью все выглядит гораздо трагичнее. Завтра взойдет солнце, и жизнь не будет казаться столь мрачной. Но раз уж сон ускользает от нас, не развлечь ли нам себя чем-нибудь иным?
– Вот это по мне! – воскликнула Клаудия и взъерошила заросли волос у него на груди. – Какие идеи, дорогой?
Он перехватил ее руку, чьи движения способны были сорвать его планы, и спросил:
– Как ты отнесешься к плаванию в лучах восходящего солнца?
– Не хочешь ли ты этим сказать, что твои яростные атаки больше не возобновятся?
– Не совсем. Просто я решил дать противнику передохнуть.
– Ммм, – задумчиво промычала она. – Боюсь, не оказалась бы вода в озере слишком холодной.
– Ну, я бы сказал мягче – прохладной. Но не бойся, любовь моя. Я буду рядом, чтобы согреть тебя, если понадобится.
И, демонстрируя, как он это будет делать, он начал целовать ее.
Позже, много позже восхода солнца, когда оно стояло уже высоко в небе, они посетили все же озеро и теперь возвращались в коттедж, обмотанные лишь полотенцами, смеясь и дурачась.
– Дай-ка я вытру тебя насухо, – предложил Габриел.
– Нет, нечего терять время. Лучше поторопись, ради всех святых, на кухню и скорее поставь чайник, надо приготовить какое-нибудь горячее питье, иначе я замерзну до смерти.
– А то тебя некому согреть, – весело отозвался он и тотчас, обняв ее, принялся целовать.
Она было поддалась на его ласку, но тут же, смеясь, отстранилась.
– Ох, нет. Сначала чай, мистер, а потом мы обсудим возможности других согревающих технологий.
И прежде чем он успел удержать ее, она уже взбежала по лестнице, на ходу обтираясь полотенцем.
Несколько минут спустя Клаудия, уже одетая в легкий спортивный свитер и джинсы, спустилась вниз с новой идеей.
– Габриел, мы должны поговорить о моих волосах. – Она поворошила обрезки былой красоты. – Мне просто необходимо поехать в город и нормально постричься. А то я чувствую себя какой-то кривобокой.
– Как скажешь, дорогая.
Габриел стоял, облокотившись о каминную полку. Он тоже успел одеться, а в руке держал радиотелефон.
Когда Клаудия всмотрелась в выражение его лица, то вмиг забыла о своих волосах – ей стало очевидно, что произошло что-то ужасное.
– Что, Габриел? – воскликнула она. – Что случилось?
– Я звонил твоему отцу. Он просил меня дать ему знать, как ты здесь устроишься.
– Да что случилось? Говори же! – Рука ее охватила горло. – Он опять заболел? Что-то с сердцем? О господи, я поняла! Это с Физз… бэби…
– Нет! – Он притянул ее к себе. – Нет, Клаудия. С ними все хорошо. Хорошо, – настоятельно повторил он, нежно прижимая ее к себе. – Это Джоанна. Джоанна Грей. Она в больнице. С ней произошел несчастный случай.
ГЛАВА 15
– С Джоанной несчастный случай? – тупо повторила Клаудия, глядя на Габриеля во все глаза. – Джоанна? О боже! Ты имеешь в виду, что она жертва чего-то, связанного со мной? Скажи, это так? Да? Как она сейчас? Да говори же, Габриел, что ты молчишь! – Она высвободилась из его объятий. – Говори ради бога!
– Сейчас она под действием сильных успокоительных. Но это скорее шок, чем что-нибудь еще.
– Я должна ехать к ней, – сказала Клаудия, поворачиваясь, чтобы идти за своей сумкой. – Сейчас же, Габриел. Это все по моей вине, и я должна быть с ней.
Он схватил ее за руку.
