– Иными словами, вы сделали это под некоторым нажимом?
– Нет, я бы так не сказала. Просто надеялась, что это поможет помирить Физз с Люком. Я знала, что ничто не сможет удержать его от прихода в театр, чтобы посмотреть Мелани на премьере, и надеялась, что Физз ради такого события тоже выберется из Брум-хилла, а там, как говорится, дело случая, они встретятся, и этого может оказаться достаточно.
– И ваш план удался?
– Ох, я не сомневалась, что так оно и будет. Но Физз не оправдала моих ожиданий. Она, хоть и любила этого человека без памяти, хоть и жить без него не могла, но именно потому и отказалась от возможности примириться. Обида в ней взяла верх. В Лондон в тот вечер она так и не приехала. А он, не придав особого значения словам и поступкам Физз, задумал брать ее осадой и не отступаться до тех пор, пока она не согласится стать его женой.
– Он сплел бы у ее ворот шалаш?
О, Шекспир? Начитанный, однако, вояка! Возможно, не такой уж грубый солдафон, каким представляется.
– Хорошо еще, что обошлось без этого, а не то он заработал бы себе обширную пневмонию.
– Ну да, ведь это все, насколько я понял, происходило ранней весной?
– Вот именно. А я тем временем вляпалась в «Частную жизнь»! Но и отец, дай бог ему здоровья, умудрился устроить из всего этого рекламу, заставив меня идти по стопам матери. В буквальном смысле. Он напялил на меня ее туфли. Знаете, Мак, ведь тот костюм, в котором я на разорванной фотографии, из ее неприкосновенного гардероба.
– В самом деле?
– Папа хранит все ее сценические костюмы. Да что там сценические костюмы, все халаты, нижнее белье, туфли, каждую пару в специальном ящичке, все ее меха. Что до меня, то я сложила бы все это в кучу и устроила бы грандиозный костер.
Последовавшее молчание нарушила официантка, которая принесла им горячее. Клаудия внимательно осмотрела кушанье и неторопливо принялась за него.
– Теперь ваша очередь.
– Вы хотите, чтобы я рассказал о своей матери? Она уже поняла, что некоторые вещи он поместил за каменную стену. Опасается, что она захочет расспросить его о покойной жене, о ранении, вообще об армии.
– Если только вы сами расположены говорить о ней. Мне кажется, что вы бы охотнее рассказали о своей работе. Вы что, какой-нибудь засекреченный охранник? Чем конкретно вы занимаетесь?
– Если бы я принялся рассказывать, в чем конкретно заключается моя служба, то куда бы подевалась несчастная секретность?
– Раз уж вы хотите, чтобы я воспользовалась услугами вашей компании, фирмы или что у вас там, то не мешало бы посвятить меня хоть в какие-то подробности.
– Я переменил решение. Сначала мне самому надо во всем разобраться. А я все еще не понял, каким образом эта фотография попала в сложенный вами парашют.
– Может, вам следовало бы лично присматривать за тем, что происходит у вас на аэродроме?
– И босс имеет право на отпуск. Допустим, у меня деловая поездка или еще что. Не могу же я постоянно торчать в своем хозяйстве.
Клаудия начинала терять терпение. Неужели он не слышит ничего из того, что она ему говорит?
– Это моя жизнь, Мак. Мне кажется, я достаточно ясно выражаюсь.
– Ad nauseam.[6]
Клаудия упрямо склонила голову, чувствуя, как в ней нарастает желание во всем ему противоречить.
– Разве я не могу сама о себе позаботиться?
– Ох, мне надоело убеждать вас. Сколько можно спорить и доказывать необходимость охраны? Кончится тем, что я выполню, вашу просьбу и удалюсь. Правда, пока я все еще не могу этого сделать, у меня ваши ключи и без меня вам не попасть в свою квартиру, так что перестаньте лезть в бутылку и насладитесь ленчем. Я намерен сделать то же самое.
– Наслаждаться ленчем я могу, только загнав себя в бутылку. Создавать трудности – лучшее, что я умею, это, если хотите, неотъемлемая часть моего очарования.
– Талант за вами я признаю безусловно, а вот очарования, уж извините, никакого в вас не вижу.
– А вам, я смотрю, нет равных в грубости. Улыбка потихоньку сползла с его лица.
– Я всячески стараюсь с этим бороться, но в вас, Клаудия, сидит какой-то черт, который пробуждает во мне все самое худшее.
– Оно и видно. – Она слегка пожала плечами. – Ладно, не хотите говорить о своей работе, так ответьте хотя бы на один простой вопрос.
Мак настороженно взглянул на нее.
– Спросить вы можете, но ответа я не обещаю.
– Сначала, Мак, скажите, вы хоть немного доверяете мне?
После продолжительной паузы он наконец кивнул.
