Люси.
— Люси, — повторила девочка, все еще прячась. Люси не сказала ни слова, и через несколько секунд личико Амейры выглянуло из-за двери. Ее глаза шаловливо искрились, волосы были спутаны в непослушные кудряшки. Ленточки, некогда державшие хвосты, были развязаны.
Поняв, что Люси не будет ругаться или звать няню, Амейра расслабилась и зашла в комнату — босиком. Ноги ее были в грязи, зато платье — дорогое, шелковое, какие носят только принцессы в книжках. Правда, сейчас оно было помято, края юбки мокрые, с них свисали мелкие водоросли.
Девочка явно доставляла немало хлопот своей няне. У Амейры не нашлось здесь друзей ее возраста, и, похоже, ей было очень скучно.
Люси пыталась вспомнить хоть что-то из арабских слов, которые выучила с помощью диска, но ничего не приходило на ум. Она просто села на кровать и жестом пригласила ее пристроиться рядом. Амейра не приняла приглашение, а села на пуф, обитый розовым шелком, и уставилась на Люси.
Люси не стала ни убеждать ее сесть поближе, ни улыбаться. Ее терпение было вознаграждено, когда девочка подняла юбку и показала ей большой цветной синяк.
— Ой! — сказала Люси сочувствующе. Амейра кивнула, а затем указала на ее глаз.
— Да, Амейра, — сказала Люси. — Очень большое ой!
Амейра сползла с кресла и подошла ближе, явно заинтересованная шиной на ее ноге. Она посмотрела на нее, затем очень осторожно потрогала. Потом нашла на своей ручке шрам и показала его.
— Как ты это заработала? — спросила Люси на английском.
Девочка начала что-то говорить на арабском, но так быстро, что Люси не могла разобрать ее слова. Затем покачала головой, и Люси присвистнула в знак сочувствия. Девчушка обрадовалась тому эффекту, который произвела, и расхохоталась. Затем, услышав, что ее зовут, поспешно соскочила с кровати и спряталась.
Глава пятая
Няня Амейры остановилась в дверном проеме, посмотрела на Люси и сказала:
— Пардон, я ищу ребенка.
— Если я увижу ее, то позвоню в колокольчик. — Люси поднесла палец к губам, делая знак няне молчать, и указала, куда спряталась Амейра.
Женщина улыбнулась, кивнула и дала понять, что будет рядом. Видимо, она очень нуждается в отдыхе, подумала Люси.
Как только она ушла, Люси наклонилась и подняла покрывало кровати.
— Все, можешь выходить, Амейра.
Девочка высунула голову, посмотрела на Люси и с широченной улыбкой на лице выползла и села рядом.
— Люси, — сказала Амейра, дотрагиваясь до ее руки.
— Амейра, — ответила Люси, нежно потрепав девочку за щеку, и они обе улыбнулись.
Амейра показала на кувшин, который стоял на столе.
Люси поняла, что она просит воды.
— Вот, возьми, — сказала она, предлагая стакан с водой девочке.
Амейра, закончив пить, поставила стакан и убежала, что-то выкрикивая.
Люси позвонила в колокольчик и, когда няня появилась, указала ей, куда направилась Амейра.
Ханиф тоже услышал звон колокольчика, что его немало удивило. Он уже убедился, что Люси сделает что угодно, будет хоть ползком ползти до цели, лишь бы не звонить в колокольчик.
Возможно, подумал он, она начала меняться, возможно, под маской скромной независимой девушки скрывалась настоящая принцесса.
Или же она в беде, пришло ему в голову, и он поспешил проверить догадку.
Люси сидела абсолютно спокойно, на лице полуулыбка, которая исчезла в тот же момент, как Ханиф зашел в комнату.
— О, Хан.
— Ты удивлена, Люси? Сама же позвонила.
— Да, но…
— Но?
Но она позвонила не для того, чтобы позвать его, это было ясно. Он чувствовал, что она что-то скрывает.
— Но я не ожидала, что ты придешь так быстро.
— Это не дворец, Люси, а то, что вы называете летним коттеджем.
— Да ведь Бальморал и Кемп-Дэвид тоже летние коттеджи. — Люси не была уверена, что он слышал эти названия, и решила объяснить: — Бальморал — это шотландский дом королевы Елизаветы. Королевская семья проводит там праздники.
Ханиф не стал говорить ей, что он даже был там в качестве гостя.
— Ты издеваешься надо мной, Люси. В Рауда аль-Аруса не больше двенадцати комнат.
— Всего-то?
Сарказм… Люси Форестер, похоже, быстро пришла в себя.
— Дом был построен для принцессы. И единственный мужчина, которому разрешалось входить в его стены, — ее муж.
Люси вдруг покраснела.
— Извини… Хочешь сказать, что это был гарем?
— Боюсь, то, что ты понимаешь под этим словом, и реальное его значение очень сильно расходятся. Это место уединения, в которое никому нельзя входить без разрешения.
— Даже мужу?
— Даже мужу.
— Правда? — Ее удивление развлекало его. — А где ему приходится жить?
— Есть домик, в некотором отдалении от павильона, где он остается со своими людьми. Так же, как и я до болезни Hyp. Потом мне пришлось переехать сюда, чтобы заботиться о ней.
Люси представила себе прекрасную Hyp, требующую позвать мужа. Одетая в шелка, с блестящими волосами, готовая доставить удовольствие мужу. Она предлагает ему еду, заставляет его смеяться и мучает своей неприступностью, а он сходит с ума от желания…
— Люси? Ты в порядке?
— Да, конечно… Ты остался здесь после…
— Здесь спокойно. Я не тревожу свою семью.
Они, должно быть, беспокоятся о нем, подумала она. Ханиф остался здесь, чтобы они не видели его страданий.
— Чем ты занимаешься днем?
— Тренирую своего ястреба в пустыне. Объезжаю местные племена, чтобы убедиться, что они ни в чем не нуждаются. Да и сад был заброшен. За ним надо ухаживать.
— Ты сам его восстанавливаешь?
— Восстановить прежнюю красоту сада? Я никогда не смогу этого сделать. Система орошения уже состарилась, но если оставить все как есть, то сад погибнет. Также у меня здесь библиотека. Так что дел достаточно.
— Не хватало еще глупой женщины, которая свалилась на твою голову.
— Жизнь одной женщины намного ценнее сотни таких садов и работы.
— Так ты работал? Только что? Извини, что я тебя отвлекла…
— Я перевожу стихи одного нашего поэта на французский и английский. Так что ничего срочного.
