сопровождающего ее красавца-негра. Оливии начало представляться, что она попала в фантастическую страну инцеста и кровосмесительных связей, где отцы спят с родными племянницами, а у двоюродных бабушек тайные романы с осликами.
Она направилась в магазин хозяйственных товаров, который приметила вчера вечером. Там были цинковые ведра, тазы, мотки веревки. Она любила хозяйственные магазины: в них нужные, полезные вещи, и цены человеческие. Даже если ты потратишь большую сумму, все равно это не безумные деньги и они не брошены на ветер. Такую вывеску, как здесь, наверно, можно было бы увидеть в девятнадцатом веке в Чикаго над входом в какую-нибудь похоронную контору: написанные черной краской буквы сплошь в кудрявых завитушках облупились, под краской было видно выжженное солнцем дерево – «Генри Морган и сыновья».
В магазинчике высокий продавец в черном костюме отвешивал рис, черпая его из большого деревянного ларя металлическим совком, – на Попайя не был в чести Uncle Ben's – свари-в-пакетике-за- двадцать-минут. Продавец тихо беседовал с покупателем, и у него был такой же сильный ирландский акцент, как у мисс Рути. Оливия наклонилась над прилавком, завороженная разложенным товаром: рыболовные крючки, фонарики, мотки веревки, маленькие треугольные флажки, зажимы, крем для обуви. Звякнул колокольчик, кто-то открыл дверь и вошел. Разговор тут же смолк, и голос с резким акцентом спросил сигареты.
– Очень сожалею, но сигареты закончились.
– У вас нет сигарет? – голос был гортанный, грубый, выговор с раскатистым «р», казалось, человек не говорит, а плюется.
Оливия мгновенно сорвала крышку с зеркальца на шпионском перстне, она дрожала от волнения, потому что ей впервые выпал случай им воспользоваться. Мужчина стоял к ней спиной, он был низенький и толстый, как каракатица, в джинсах и тенниске. Она слегка повернула руку, чтобы получше рассмотреть его, и ахнула про себя, увидев черные тугие завитки на затылке: это был Альфонсо. Оливия быстро опустила глаза и сделала вид, будто заинтересовалась барометром в стеклянной витрине. Альфонсо громко возмущался – как это в магазине нет сигарет?
– Сигареты будут в четверг, когда придет катер, – уверял его продавец. – А сейчас спросите у Падди в «Ведре крови».
Альфонсо выругался и ушел, с такой яростью хлопнув дверью, что колокольчик чуть не оторвался.
Секунду стояла тишина, потом покупатель и продавец вполголоса заговорили. Оливия расслышала «в пещерах», и еще – «у О'Рэйли сдохли козы» и подумала, что это похоже на ирландские стишки, которые она учила в школе, и строго-настрого запретила себе романтизировать происходящее.
Немного погодя она подошла к продавцу и попросила у него моток веревки, карту острова, пакет моркови и большой нож, и словно бы вспомнив, добавила:
– Ах да, и пачку сигарет.
– Пожалуйста. Какие предпочитаете? – спросил хозяин магазинчика.
– А какие у вас есть?
– «Мальборо», «Мальборо лайте» и «Кэмел», – ответил он, с усмешкой глянув на улицу.
Оливия тоже посмотрела туда. Альфонсо с кем-то увлеченно разговаривал, но его собеседника не было видно. Вот Альфонсо чуть отстранился влево, и мелькнули короткие, травленные перекисью волосы и мешковатый балахон. Оливии пришлось ухватиться за край прилавка, лицу стало жарко. Удар оказался слишком болезненным. Это был Мортон Си. Вот оно, значит, что, Мортон Си – сообщник Альфонсо. Трусливый подонок. Как она могла так вляпаться? Теперь ей путь к Феррамо заказан, он не возьмет в свой гарем женщину, которая где-то там целовалась с одним из его прихлебателей. Она ухитрилась погубить все, ради чего затеяла свою разведывательную операцию, и всего-то для этого понадобилось один- единственный раз потерять над собой контроль. Эх!
«Секрет успеха в том, чтобы как можно быстрее оправиться от поражения», – внушала себе Оливия. До того как она пойдет нырять, осталось два часа. Наверное, этого достаточно, чтобы подняться на вершину Тыквенного Холма и посмотреть, что там у них делается. Такой случай упустить грех.
Руководствуясь купленной в магазинчике картой, она вышла из городка по дорожке со множеством развилок и поворотов. Там, где можно было сбиться на обратном пути, она клала на землю морковку. Впереди поднимался из мелколесья Тыквенный Холм, похожий на поросший травой холм Южного Даунса, к нему вела петляющая песчаная дорога, открытая всем взглядам и ветрам. Справа мелколесье уходило в узкую лощину на склоне холма. Подойдя ближе, Оливия присела и навела бинокль на вершину. За деревом происходило какое-то движение, она стала всматриваться, стараясь почетче сфокусировать картинку. Появился мужчина в камуфляжной форме и вроде бы, как ей показалось, с автоматом в руках, внимательно осмотрел местность. Она выхватила свою миниатюрную камеру и щелкнула. Нет, это возмутительно! Тыквенный Холм – всеобщее достояние, люди должны иметь право гулять здесь, и уж конечно никто не смеет целиться в них из автоматов! Оливия просто кипела. Она ненавидела оружие – и индивидуальное, и уж тем более массового поражения.
Отметив поворот морковкой, Оливия сошла с тропы и двинулась к узкой, заросшей подлеском лощине на правом склоне холма. Она возмущенно раздвигала заросли, пытаясь представить себе, какое злодейство затевает на своем так называемом «эко-курорте» Феррамо. Наверняка готовит взрывы с использованием ацетилена в Лос-Анджелесе. Натаскивает сварщиков-подводников, потом устроит их работать на системах охлаждения электростанций, там-то они и начнут выпускать под водой огромные пузыри из смеси ацетилена и кислорода и поджигать их водоотталкивающими спичками.
Деревья и подлесок росли почти до макушки холма. Местами склон поднимался чуть ли не отвесно. Оливия вся исцарапалась в зарослях. Слава богу, еще немного – и вершина, девушка приободрилась, но вдруг путь ей преградил забор не меньше десяти футов высотой и с острыми шипами наверху. Так, налево нельзя, она окажется перед часовым как на ладони. Оливия двинулась направо и оказалась на краю глубокой расщелины. На другой стороне был уступ, из которого росло дерево, а дальше подъем уже не представлял никакого труда. Если бы не пятьдесят футов глубины, Оливия бы не задумываясь прыгнула. Ведь она тысячу раз видела в диснеевских мультиках, как белокурые принцы в трико перелетают и не через такие пропасти...
Через секунду Оливия уже приземлилась на той стороне и стала барахтаться в какой-то непереносимо зловонной слизи. Она бы скатилась в расщелину, если бы не ухватилась за ствол дерева, который был тоже покрыт этой кошмарной слизью. Оливия посмотрела на нее и поняла, что это очень нехорошая слизь. Нос отказывался вдыхать ее запах. Призвав на помощь опыт, приобретенный в бесчисленных сортирах третьего мира, где она побывала, хиппуя в юности по белу свету, она стала резко выдыхать воздух небольшими порциями и не вдыхала его, пока не выбралась из зоны зловония. Ее легкие разрывались. Она подняла голову к небу и осторожно понюхала, потом глубоко, с наслаждением вдохнула благоуханный, чистый воздух острова Попайян и принялась сдирать с себя одежду.
Оливия лежала на животе в лифчике и в трусиках, испачканные слизью джинсы, футболка и туфли спрятаны далеко в кустах, чтобы не долетала вонь. Она была вне поля зрения охранников, на другой стороне холма, и могла спокойно разглядывать через бинокль курорт Пьера Феррамо. Бирюзовую лагуну окаймляла полоска чистейшего белого песка, испещренного пальмами и деревянными шезлонгами с кремовыми полотняными подушками. В центре находился квадратный бассейн, окруженный дощатым помостом. За ним довольно большое строение с крышей из пальмовых листьев – явно место тусовки и ресторан. Через всю лагуну тянулась деревянная дайверская платформа, на ее конце был крытый пальмовыми листьями бар. Дальше по обе стороны шли деревянные же променады, и возле каждого было по три домика с крышами из пальмовых листьев. При домиках были крытые веранды и деревянные лесенки, спускающиеся прямо в воду. На берегу среди деревьев были разбросаны еще шесть домиков для гостей. «Хм, может быть, все-таки стоит заглянуть к нему? – подумала Оливия. – Хорошо бы поселиться в одном из домиков на воде. Или нет, лучше на берегу. А как же москиты?»
