ГЛАВА 16
Через час я подъезжала к Хаммамету. Домик, который снимали супруги Коллинз, оказалось не так-то просто найти.
— Это вон там, — объяснил мне прохожий. — Вам надо вернуться обратно и на развилке повернуть не в сторону пляжа, а по направлению к Нобелю.
— А я могу пройти туда пляжем?
— Пройти можете, а проехать на машине — нет! Здесь тупик. Эти части города разделяются скалой и гуда можно добраться только в объезд.
Я поблагодарила местного жителя и решила дойти до домика пешком. Оставив машину, мы с Джоном зашагали по белому как сахарный песок пляжу. Он был почти пустынен, и появление собаки не привлекло ничьего внимания.
Мы медленно брели вдоль моря. Зеленоватые волны с ленивой грацией накатывали на берег. Солнце еще не добралось до середины небосклона, и поэтому его лучи приятно ласкали кожу, заставляя забывать о том, что скоро небесное светило станет беспощадным и спастись от пекла можно будет только под кон диционером.
Джон с радостью шлепал лапами по кромке моря, поднимая мириады соленых брызг, которые окружали его импровизированным душем. Он весело встряхивал намоченной шкурой и бежал вперед, пытаясь спастись от играющего с ним моря.
Вдалеке маячила небольшая человеческая фигурка, толкающая перед собой тележку с ящиком. Пляжный сезон еще не закончился, и торговцы едой и напитками старались в эти последние дни делать свой бизнес.
Я тоже, как и Джон, расслабилась. Сняла с себя легкие спортивные тапочки, закатала брюки и зашагала по теплой морской воде. Поводок я держала еле-еле, но Джон не проявлял никакого стремления удалиться от меня. Наслаждаясь этой морской прогулкой, я невольно продолжала наблюдать за торговцем. Вот кто-то встал с песка и направился к нему.
— Краскруты, краскруты! — послышались гортанные призывные крики торговца. — Халва, халва!
Я ускорила шаг. Краскруты — это сандвичи с различной начинкой. Чаще всего их делают на основе готового багетного хлеба, вкладывая внутрь мясо индюшки, курицы, колбасу, картофель фри, оливки и другую вкуснятину, а иногда помещают все это в испеченную лепешку. Мне нравились краскруты из лепешки.
Неожиданно я почувствовала голод, и все мои рассуждения о том, что глупо с утра возить еду по пляжу, на котором почти никого нет, показались мне надуманными, чисто теоретическими. Пусть дневная выручка этих торговцев едой мизерна, но я хочу есть и очень хорошо, что можно без труда утолить голод.
Тележка с краскрутами почти достигла конца пляжа, за которым чуть повыше стоял нужный мне дом. Я ускорила шаг, поняв, что торговец не собирается возвращаться назад.
— Быстрее, — скомандовала я Джону, — бежим!
Мы на всех парах помчались к торговцу. Не знаю, как я выглядела со стороны. По-видимому, это было довольно странное зрелище: неуклюже бегущая женщина, державшая тапки в одной руке, а в другой — поводок со стремительно несущейся вперед собакой. Одна штанина брюк у меня спустилась, другая оставалась высоко закатанной.
Аппетитные запахи уже начали щекотать мой нос, как Джон с силой рванул поводок и стремглав бросился к торговцу. Я сломя голову кинулась за ним, пытаясь на бегу крикнуть, чтобы он остановился. Но не тут-то было. Мои ноги увязали в песке. Не сбавляя темпа, я попыталась изменить траекторию. Наконец я выбралась на сухой горячий песок, который обжег мои голые ступни. Я вскрикнула, прыгнула в сторону. Меня занесло, и я упала.
Джон же, как черная пантера, грациозно, огромными прыжками приближался к торговцу. Я вскочила и снова ринулась вперед. Но Джон не думал сбавлять темп. Отталкиваясь задними ногами, Джон взмывал в воздух, парил в нем, потом опять отталкивался и снова взмывал. Его лапы еле касались песка. Казалось, что огромная черная птица пребывает в бреющем полете.
Сама того не желая, я залюбовалась мчавшимся во весь опор псом.
Время было упущено. Я, и без того не способная тягаться в быстроте бега с Джоном, отстала. А он, увлекшись, несся к торговцу. Тот в страхе рванул в сторону со скоростью, достойной профессионального легкоатлета-спринтера.
Джон огромным прыжком пролетел вперед и с громким лаем набросился на добычу — короб с краскрутами. Он не учел только одного — что его противник имеет колеса. Когда Джон опустил передние лапы на край тележки, утверждая свое монопольное владение, она поехала от него дальше. Пес взвыл от этого неожиданного поражения и вновь устремился за добычей.
Подростки с веселым гиканьем сопровождали погоню Джона за тележкой, но благоразумно держались поодаль. Две-три женщины выбрались наружу из импровизированных шатров, сооруженных ими из полотенец и простыней, и с ужасом прижали к себе маленьких детей, боясь шевельнуться. Несколько мужчин бросились наперерез тележке, стремясь помешать Джону добраться до нее. Но тележка сдалась первой. Одно ее колесико наткнулось на камушек и затормозило. Другое по инерции продолжало вращаться. В результате столь противоположных действий тележка не удержалась и рухнула на песок.
Джон наконец добрался до содержимого взбудоражившего его ящика. Лепешки его не интересовали, но ворох сосисок он рассматривал как достойную награду победителю. Он впился в связку зубами и резво побежал дальше.
Кто-то кинул в него камень. Я уже была почти на месте преступления и попыталась остановить расправу.
— Не кидайтесь! — заорала я как можно громче. — Я заплачу за всю еду!
От небольшой группки мужчин отделился один и устремился ко мне. Вся его фигура говорила о том, что мирный исход переговоров весьма сомнителен. Отдавать же себя на самосуд толпы мне не очень хотелось, поэтому я с завидной скоростью кинулась за собакой, которая мощным прыжком уже перемахнула через чей-то забор.
Никогда я не подозревала у себя способности легкоатлетки, но опасность придала мне силы. Я, как и Джон, устремилась под защиту кровли дома, который, если я не ошиблась в расчетах, как раз и должен был стать моим временным жилищем.
Из ворот вышел мужчина. Мое сердце екнуло. Значит, это не мой дом.
— Извините, моя собака!... — закричала я, подбежав к мужчине почти вплотную.
— Боже, избавь меня от миража, — промычал мужчина и даже заскрежетал зубами.
Это был Роберт. Мой мозг отказывался воспринимать действительность, и никаких мыслей, откуда и почему здесь появился мистер Арлингтон, у меня не возникло. Я остановилась и тупо смотрела на него.
— Джейн, ты, как персонаж помешанного на абсурде автора, еще ни разу не встретилась мне в спокойной обстановке. Что произошло на этот раз и почему за тобой гонится толпа? Ладно, молчи. Я, кажется, догадался.
За изгородью, внутри дворика, рядом с воротами, расположился Джон и спокойно предавался трапезе. Сосиски одна за другой исчезали у него в пасти. Он довольно урчал, напоминая греющуюся на солнышке плотно пообедавшую кошку. Я бросилась к нему, желая немедленно разобраться с негодником, но твердая рука Роберта удержала меня на месте.
— Не пытайся, Джейн. Ты только разозлишь его. Сэр Чарлз питает к сосискам особую слабость. У собаки отнимать еду опасно.