и женщина с хрипловатым голосом, мягкими губами и блестящими голубыми глазами, которая использует просторечные выражения.
И к которой его безудержно влечет.
Ему отчаянно хотелось взять эту Роуз за руку, чтобы она от него не ускользала.
Вместо этого он заставил себя успокоиться и вернуться к первоначальной теме разговора.
– То, что случилось, ни для кого не секрет. Наберите в любом интернет-поисковике мою фамилию и найдете такое количество сплетен, что хватило бы для написания книги.
– Я лучше отложу это до тех времен, когда у меня закончится художественная литература, – невозмутимо произнесла она. – Пока мне вполне хватило бы краткого рассказа.
– Если бы только это был художественный вымысел… – Понимая, что разговор предстоит долгий, Кэл взял кувшин с водой и наполнил два стакана. – Калил аль-Хатиб, мой дед, был старшим сыном эмира. Хотя правитель волен сам выбирать своего преемника, никто не сомневался, что им станет его старший сын.
– Вас зовут так же, как вашего деда, – заметила Роуз.
– Это традиция. Моего старшего сына будут звать Заки, как моего отца.
– Это может привести к неразберихе.
– Почему?
– Если у мужчины есть три сына, разве их старшие сыновья не получат одно и то же имя? – Она помедлила. – Подождите-ка. Значит, вот почему Дена называет вас бин-Заки. Это означает «сын Заки», не так ли?
Кэл не удержался от улыбки. Роуз была такой сообразительной и любознательной!
Радуясь своей догадке, она тоже улыбнулась, но ее лицо тут же приняло задумчивое выражение.
– Почему вы называете себя аль-Заки, а не аль-Хатиб?
– Это долгая история, – ответил Кэл, стараясь не смотреть на ее нежные щеки, плавный изгиб шеи, впадинку у ее основания, словно созданную для того, чтобы он проник в нее кончиком языка.
– Я никуда не тороплюсь.
Кэл подумал, что для полной картины лучше всего начать с истории семьи.
– Мой дед был любимцем своего отца. Им обоим нравилось ездить верхом и охотиться в пустыне с соколами. Люди говорили, они скорее походили на неразлучных близнецов, чем на отца и сына. Они оба были бесстрашными. Их уважали и любили.
Кэл подумал о Дене. Она называла себя сестрой его деда, хотя не была его кровной родственницей. Она тоже его любила?
– Мой дед обладал всеми качествами, необходимыми для правителя в те простые времена. Он был достаточно силен, чтобы оказывать сопротивление своим врагам, защищать летние пастбища и оазисы.
– Это было до того, как здесь нашли нефть?
Кэл кивнул.
– Когда нефть потекла рекой и страна разбогатела, этих качеств для лидера стало мало. Теперь людям нужен был не храбрый воин и справедливый судья, а дальновидный политик, способный представлять страну на международном уровне.
– И ваш дед не смог приспособиться к этой роли?
– Он приспособился, – сухо сказал Кэл, – только не так, как следовало. Он был человеком с большими аппетитами, и огромное богатство давало ему массу возможностей для их удовлетворения. Он потратил целое состояние на скаковых лошадей, любил азартные игры и красивых женщин. Разумеется, экстравагантный образ жизни наследника престола одной из богатейших нефтяных стран заинтересовал прессу.
– И как на это отреагировала его семья?
– Чтобы напомнить Калилу о его долге, заставить его вернуться домой и остепениться, отец решил устроить ему брак с дочерью одного из старейшин.
– Устроить брак? – Ее брови взметнулись вверх.
– Да, здесь часто так делается. Стать зятем уважаемого члена общества – огромная честь. Такие браки создают связи между кланами, укрепляют страну, помогают людям сплотиться в трудные времена.
– А мнение девушки учитывается?
– Разумеется.
– Ну да, кто бы смог отказать будущему эмиру…
– Браки между представителями разных кланов скрепляют общество, поэтому все заинтересованы в том, чтобы они были удачными. Я не говорю, что наша система безупречна, но никто не станет ломать жизнь двоим молодым людям, соединяя против их воли.
– А для любви в
– Вижу, вы насмотрелись сентиментальных голливудских сказок, – раздраженно ответил он.
– Голливуд появился в этой истории значительно позже, Кэл. Вы когда-нибудь слышали о Шекспире? «Любовь – над бурей поднятый маяк, не меркнущий во мраке и тумане. Любовь – звезда, которою моряк определяет место в океане».[1]
Она произнесла это с такой верой, с такой страстью, что у него перехватило дыхание. Ему вдруг захотелось поверить, что две половинки могут найти друг друга в этом огромном мире и создать союз, который продлится до конца жизни.
Но, зная, что на практике эта теория не выдерживает никакой критики, он покачал головой.
– Старая сказка для легковерной аудитории, – возразил он. – Я всю свою жизнь расплачиваюсь за последствия «любви». Боль и разочарование – вот ее цена.
Роуз подалась вперед и накрыла его ладонь своей.
– Простите, – она быстро отдернула руку, – но я так не считаю.
Кэл пожал плечами.
– Признаюсь, моя семья – особый случай. Ответом деда на требования родных было его появление на первых страницах газет с новой невестой, британской старлеткой. В своем интервью он заявил, что эта женщина – любовь всей его жизни.
– Ничего себе! – удивилась Роуз, затем ее черты смягчились. – Однако… как романтично.
– Несомненно, их роман был бурным, словно горная река, – ответил Кэл, вспоминая рассказы деда, – но причина для скорого вступления в брак была более прозаичной. Его подруга ждала ребенка.
– О!
– Калил знал, его отец и родные выбранной для него невесты придут в ярость, но, являясь мировой знаменитостью и любимцем отца, он был уверен, что рождение сына принесет ему прощение.
– Я так понимаю, он ошибся.
– Когда любимый сын не оправдывает возложенных на него надежд, это тяжелый удар.
– И отец лишил Калила права занять престол?
– Не сразу. Ему сказали, что его новой невесте не рады в Рамал-Хамране, но сам он может вернуться домой, если одумается и выполнит требования своей семьи. Но дед был не из тех, кто может бросить беременную женщину и вернуться домой поджав хвост.
– И поэтому он мне нравится.
– Он всем нравится, Роуз. В этом и состоит часть проблемы.
– Вы очень его любите, – мягко сказала она.
– Он мой
– И он от всего этого отказался ради любви.
– А его послушный, исполнительный младший брат тем временем восстановил доброе имя семьи, женившись на девушке, которую выбрали для наследника. В том же году у него родился сын, новый представитель знатного рода с тысячелетней историей, и эмир избрал младшего сына своим преемником. Тот использовал свое богатство и влияние на благо народа.
– Новый человек для новой эпохи.
