— Я думала, как только она сообщит тебе, ты сразу же примчишься домой, Мэтт! Знаешь, я даже провела здесь несколько ночей, на этом самом диване. Думала, вот-вот дверь откроется, и ты войдешь. Мы начнем ту жизнь, о которой мечтали. Но ты не вернулся, Мэтт. А когда родился Том, мне было уже некогда вздыхать, глядя на луну, — нужно было жить, нужно было выживать.
— Но она мне не сказала. Знаешь, что она сделала сразу же после смерти отца? Немедленно выставила на продажу теплицы — и все посевные площади. А ведь я вырос с мыслью, что в один прекрасный день должен буду принять это наследство, стать очередным владельцем компании «Хановер и сын». Мое образование, диссертация — все было ради этого. И вот утром перед похоронами отца ко мне вдруг является агент по недвижимости со словами, что его клиент хочет немедленно осмотреть владение.
Флер вздохнула:
— Как она могла так поступить с тобой? Зачем она это сделала?
Он пожал плечами:
— Наверное, хотела наказать за грехи моего отца. Я умолял ее… Лучше бы у нее был нервный срыв, как у твоего отца, тогда я взял бы управление компанией на себя и мы бы основали совместное предприятие, «Гилберт и Хановер», как мечтали с тобой, помнишь?
— Я всегда думала, что твоя мать продала землю потому, что ты уехал. Так что же, ты больше с ней не общался? Не звонил, чтобы узнать, как она?
— Я не мог заставить себя разговаривать с ней. Просто иногда посылал ей открытки с парой строк, чтобы она знала, что я жив-здоров.
— Что ж, это все же побольше, чем получила от тебя я. — Флер покачала головой. Ей следует быть поосторожней, жалость к свекрови входила у нее в привычку, а в сложившейся ситуации это могло дорого ей обойтись. — Надеюсь, Том никогда не возненавидит меня до такой степени.
— Тебе везет больше, чем ей, Флер. Я даю тебе шанс уладить все проблемы до того, как наш сын станет слишком взрослым.
— И я должна поблагодарить тебя за это?
— Нет, но благодарности заслуживает тот, кто прислал мне эту вырезку, кем бы ни был этот человек. Поверь, я достаточно дорого заплатил за свою жестокость. Не знаю, каково пришлось матери, но она выстояла, она смогла бороться за свое будущее.
— Похоже, теперь ты ценишь ее больше, чем своего отца.
— Я понял, что убежать было гораздо легче, чем остаться. Ей пришлось нелегко.
— И ничуть не легче жить с ней рядом, поверь мне.
— Теперь, когда я вернулся, она, возможно, станет помягче. Извини, мне ни разу не пришло в голову, что ты могла забеременеть. Ты всегда была так осторожна.
— Да, была. Но, знаешь, моя мама умирала целый месяц, отец был вне себя, кто-то должен был продолжать вести дела нашей фирмы, и во всем этом кошмаре мне стало не до противозачаточных пилюль. Когда я опомнилась, было уже поздно, но, если честно, беременность даже принесла мне облегчение. Так уж получилось, извини, Мэтт.
Он долго смотрел на Флер, точно собирался сказать что-то важное, но в конце концов ограничился тем, что спросил:
— Что ты сказала отцу?
— Про Тома?
— Полагаю, даже при всем своем отчаянии он не мог безразлично отнестись к тому, кто стал отцом его первого внука?
— Я сказала ему правду.
Он нахмурился:
— Но как же? Я думал…
— Правда заключается в том, что моя беременность стала результатом случайной связи на одну ночь. — Сердце Флер сжалось, когда она вспомнила, как взглянул на нее отец, когда она нанесла ему такой удар. — Такое часто случается, когда девушка слишком много выпьет на вечеринке.
— Я тебе не верю.
Возможно, отец не поверил этому тоже, ну и что?
— Да, одна злополучная ночь. Именно столько продлился наш брак.
— Вот как? Извини, но, если ты не подала на развод — а ты вряд ли захотела привлекать всеобщее внимание к этому факту, — ты все еще моя жена.
— С формальной точки зрения.
— Однако с этим следует считаться.
— Брак — это не листок бумажки, Мэтт. И ты не можешь считать себя отцом только потому, что…
— Ты права, но теперь все изменится. Привози ко мне в коттедж Тома завтра после школы.
— Завтра? Нет, потребуется какие-то время…
— У тебя его было предостаточно! Пять лет, два месяца и четыре дня. Я и так отнесся к тебе с пониманием и не ввалился к тебе в дом, требуя свои права. Попроси о помощи своего отца.
— Что? Ты думаешь, он сможет понять тебя?
— Если бы он знал правду, то отнесся бы с большим пониманием к моим чувствам, Флер!
— Прошу тебя, не спеши! Это перевернет всю жизнь нашему ребенку! Именно о нем ты должен думать больше всего… Да, именно, задумайся о своей ответственности!
— Вот как? — Он быстро подошел к ней, пристально глядя ей в глаза. — Об этом ты думала долгими ночами, когда не могла заснуть? Что я просто ушел прочь, бросил тебя, что ты одна теперь должна решать все свои нелегкие проблемы? — Он протянул руку и приподнял ее подбородок, заставляя смотреть себе в глаза. — Я много работал, и я богатый человек, Флер. Дай мне то, что я хочу, и все это будет твоим. Я сам решу все твои проблемы.
Глава четвертая
Прикосновение пальцев Мэтта обожгло Флер, точно раскаленный металл. Она почувствовала, что не может пошевелиться и что ноги ее приросли к полу, а он протянул руку и нежно погладил ее щеку. Этот жест призывал ее прильнуть к нему, снова ощутить волшебное тепло его тела, обещал избавить ее от всех бед и волнений, заставить забыть о всех тяготах прошедших шести лет. На миг Флер едва не поддалась соблазну, но усилием воли заставила себя вернуться к реальности. Мэтт больше не был тем юношей, в которого она влюбилась. Перед ней стоял другой человек, мужчина, источавший силу и воплощавший богатство, и этого нового Мэтью Хановера она совсем не знала.
А он, напротив, как видно, считал, что прекрасно ее знает — стоит только нажать на нужные клавиши, и она сделает все, что ему нужно. Например, безропотно отдаст Тома. Он здесь ради сына, не ради нее. Да, Мэтт уверен, что сможет играть ею по своей воле, только поэтому он не обратился к адвокатам. Конечно, в его силах избавить ее от всех проблем, но какова окажется цена такого избавления? За все всегда приходится платить…
Прямо над их головами раздался шорох крыльев, затем сверху посыпалась пыль и солома — это потревоженная их голосами сова перелетела в другой угол и развеяла магическое очарование момента. Флер окончательно пришла в себя.
— Мне пора идти, Мэтт. — Не стоит оставлять папу надолго одного с Томом, малыш такой сорванец.
Вот так, она поставила Мэтта на место — а его место в ее жизни позади сына и отца.
Сына Мэтта.
И кого она хочет обмануть? Хотя у Флер был солидный опыт тайных встреч, его юристы без труда раскопали историю о ее связи с Чарли Флетчером. При мысли об этом губы Мэтта раздраженно дернулись — разумеется, он не мог требовать от Флер, чтобы она шесть лет жила монашкой, но мысль о Чарли была ему просто непереносима.
