— Конечно, не застрахован, но все равно…
— Так что там с Челси?
Как трудно стоять в такой опасной близости от него и пытаться сосредоточиться на сложных политических вопросах!
— Ты знаешь, насколько в нашем бизнесе важно хранить все в тайне, Мэтт! Стоит только кому-то намекнуть, и весь мир цветоводов будет в курсе.
— Когда-то ты мне доверяла!
— Когда-то я думала, что ты всегда будешь рядом со мной.
— Ты сама решила остаться.
— Разве у меня был выбор?
Несколько мгновений они испепеляли друг друга взглядами, потом Мэтт поднял коробку с продуктами и направился к двери. Оставшись на кухне одна, Флер судорожно вздохнула, потом принялась накрывать стол. Когда Мэтт отнес последнюю коробку и вернулся, она произнесла:
— Папа считает, что вывел совершенно желтую фуксию.
Уловив нотку сомнения в ее голосе, Мэтт переспросил:
— А ты, Флер? Ты тоже так считаешь?
— Папа действительно вывел такую фуксию. Я даже не знала, что он подал заявку на участие в выставке, пока не получила письмо от Королевского общества садоводов. — Она пожала плечами. — Если все это только журавль в небе, твоя мама получит возможность удовлетворить свои строительные амбиции. С нами будет покончено.
Мэтт кивнул:
— Хорошо, что ты сможешь поучаствовать в Челси, Флер. Ты получишь отсрочку до конца мая, но ни днем больше. Сегодня же я напишу письма нашим адвокатам, чтобы они организовали встречу твоего отца и моей матери в последний день мая. Мы все им расскажем.
— Мэтт…
— Но я хочу кое-что взамен.
— Все что угодно, — проговорила она, желая показать, как высоко ценит ту жертву, что он приносит.
— Правда?
Он протянул руку, касаясь пальцем ее губ. Прикосновение его рук все еще оставалось волшебным, рождая сладкую волну желания в ее теле. Его губы коснулись ее губ, руки обвили ее талию, дыхание, нежное и теплое, согрело ее. щеку.
Где же Флер нашла в себе силы не последовать за ним в ту роковую ночь? О, если бы он захотел немного подождать, дать ей время опомниться, уладить ситуацию в доме…
Она всхлипнула. Он нужен ей! Как она жаждет его любви!
— Все что угодно? — повторил Мэтт.
— Да, да… — прошептала Флер и тотчас очнулась.
Он здесь не для того, чтобы заниматься с ней любовью.
— Ты хочешь, чтобы я спала с тобой в ответ на твою любезность?
— Спала со мной? И у тебя найдется на это время?
— Так тебе нужен секс?
— Ты все еще моя жена.
Он хочет наказать ее, подумала Флер. Наказать за то, что она любила его недостаточно сильно для того, чтобы бросить умирающую мать, раздавленного горем отца и разваливающийся семейный бизнес. О, если он хотя бы еще чуточку любит ее, если не забыл, как они любили друг друга раньше, он не сможет отомстить ей. Что-то в ее груди дрогнуло, но это не могло быть сердце. Нет, ее сердце постепенно окаменело за все эти годы — не сразу, но частичка за частичкой. В тот самый день, когда она сообщила отцу, что беременна. В тот день, когда родился Том, а Мэтта не было рядом, чтобы держать ее за руку. В тот день, когда, регистрируя ребенка, она оставила прочерк в графе «отец». И много других дней с тех пор, когда она видела, как подрастает ее сын, и знала, что Мэтт не увидит его первого шага, не услышит его первого слова, не будет рядом с ним в его первый день в школе. В каждый из дней, когда Мэтт не был дома рядом с ней.
Она сбросила его руки и, не говоря ни слова, схватила свою сумку и вышла во двор.
Ее голова прислонилась к лобовому стеклу «лендровера». Нет, рыдать она не станет, ей просто нужно время, чтобы прийти в себя. Все оказалось гораздо труднее, чем можно было предполагать.
— С вами все в порядке? Вам помочь?
Какое-то мгновение Флер не шевелилась. Ей потребовалось время, чтобы собрать разбитые кусочки своего «я», загнать боль поглубже, только после этого она обернулась с вежливой улыбкой, готовая разговаривать с женщиной, которая ее окликнула.
— Все чудесно, спасибо. — Потом, поняв, что вряд ли выражение на ее лице способно обмануть незнакомку, добавила: — То есть возникла одна небольшая проблема. Я забыла ключи от машины, выбежала из дома, и вот…
— Я Эми Гэлем. Живу здесь рядом. А вы Флер Гилберт.
— Я? Да… Ну да. Мы уже встречались раньше?
Эми была одета со всей возможной элегантностью — хлопчатобумажные брюки, шелковая блузка, свитер из дорогого кашемира. За ее спиной резвились четверо мальчишек в возрасте от шести до десяти лет, и еще один ребенок, маленькая девочка, цеплялась за штанину брюк. Также там прыгала пара собак — молодой спаниель, с рычанием вырывавший из рук одного из мальчиков поводок, и солидный, спокойный Лабрадор.
— По-моему, ваше лицо мне знакомо, — произнесла Флер.
— Да, все так говорят, — рассмеялась Эми. — Нет, должна признаться, Мэтт показывал мне вашу фотографию.
— Фотографию? Наверное, старую.
— Нет, не очень. На выпускном вечере в школе.
Проклятье! Неужели она все-таки расплачется? Эта фотография была последней, которую Флер подарила Мэтту. Он не был на выпускном, потому что там присутствовали ее родители. В последний раз вместе…
Фотография была маленькой, и Мэтт носил ее в бумажнике. Значит, он все же сохранил ее и даже показал совершенно незнакомому человеку в самолете…
Эми вынула из сумки конверт:
— Я, собственно, пришла передать Мэтту приглашение для вашего маленького мальчика. У нас в деревенской церкви в понедельник будет пасхальный праздник. Родители тоже, конечно, приглашены. Я надеюсь, вы оба придете.
Он показал этой женщине ее фотографию, рассказал об их ребенке?
— Мэтт на кухне, если вы хотите передать ему приглашение.
Эми улыбнулась, протягивая ей конверт и быстро касаясь руки Флер дружеским, ободряющим жестом:
— Знаете, расстаться, особенно под влиянием гнева, очень просто. Гораздо сложнее найти дорогу назад! И не одевайте Тома слишком нарядно! Если погода не испортится, дети почти все время будут на улице. Они все равно испачкаются, сами знаете.
— Спасибо.
Эми помахала ей рукой, поворачиваясь к своим детям. Все-таки в этой женщине было что-то очень знакомое! Но сейчас не это самое главное — Мэтт наверняка стоит у дверей коттеджа, поджидая, когда она униженно приползет назад.
Нет, Флер не приползет, она придет с гордо поднятой головой. Она здесь из-за Тома, ради. Тома, и это придаст ей силы!
— Ты вернулась! — воскликнул он с таким изумлением, что Флер едва не рассмеялась. — Впрочем, ты же забыла ключи.
— И чай не выпила. — Она последовала за Мэттом назад, на кухню, и уселась за стол. — А ты,
