решили оставить ее здесь на ночь лишь на всякий случай. Может быть, это станет ей уроком на будущее. — Он произнес это без особой надежды в голосе. — Как ты добралась сюда так быстро? Не поездом же…
— На машине.
Он поднял брови.
— И машина осталась цела?
— С машиной все в порядке, — заверила она. — Ни одной царапины. — Конечно, предстоит еще возвращаться домой. Чем скорее, тем лучше. — Я не хочу надоедать тебе, Фиц. Попрощаюсь с Люси и поеду.
— Не спеши. Извини, что у меня получилось так резко, я не хотел… Очень здорово, что ты приехала. Правда, — добавил он, когда она посмотрела на него с сомнением, — тебе наверняка надо переделать тысячу дел, чтобы разобраться с имуществом матери.
— Да нет, дел не особенно много.
— Что ж, полагаю, помощников у тебя хватает. А семья? Есть еще какие-нибудь родственники?
Она взглянула на него. Он смотрел в свой стакан с кофе.
— У меня есть сестра.
— Да? Я не знал.
— Бронти. Ее зовут Бронти.
— Бронти? — Он поднял густые темные ресницы и уставился на нее глазами, похожими на лазерные лучи. Бумажный стаканчик смялся у нее в пальцах, кофе выплеснулся на пол, на красивые брюки сестры…
Он взял ее мокрые и дрожащие руки в свои, осмотрел их со всех сторон, но не отпустил.
— Ты обожглась?
Брон покачала головой. Даже если бы у нее мясо отставало от костей, она бы этого не почувствовала.
— Пойду поищу кого-нибудь… надо бы вытереться…
Он не отпускал ее.
— Ты останешься на ночь?
Ее сердце, явно не довольствуясь больше простыми кувырками, выполнило безупречное сальто. От такого голова шла кругом, трудно было дышать…
— Останься, завтра проводишь Люси домой…
Ее легкие снова наполнились воздухом.
— Люси не нуждается во мне, когда у нее есть ты.
— Нет, нуждается. Потому-то и попросила медсестру позвонить тебе. Должно быть, запомнила твой номер наизусть. — Подумала, что он может отобрать у нее этот бесценный клочок бумаги? Или знала, что он звонить не будет? — Я предлагал ей подождать, пока она не вернется домой, тогда она могла бы сама тебе позвонить, чтобы ты не беспокоилась.
— Вот как?
— Кстати, тебе надо снять эти мокрые брюки, и попомни мои слова: если ты не попала в аварию по дороге сюда, то на обратном пути, сидя за рулем в полураздетом виде, обязательно попадешь.
— Сейчас стоит такая жара, что брюки высохнут за несколько минут, — напомнила ему она. И тут же пожалела, что не промолчала. В ее жизни не было таких мужчин, как Джеймс Фицпатрик, которые приглашали бы ее снять брюки; вообще не было таких мужчин, как Фиц, и точка. Вот
— Значит, договорились. Люси будет в восторге. Скажем ей сейчас?
Люси. Он просит, чтобы она осталась ради Люси. Эта просьба никак не связана с тем, насколько интригующе брюки сестры облегают ее зад. Ей надо только помнить об этом, и все будет в порядке.
Она и сама намеревалась остаться. Иначе зачем ей было привозить с собой смену белья? Желание родителей оставаться в больнице с детьми сейчас, кстати, приветствуется. Тем более все думают, что она — мать Люси. Здесь нет ничего особенного.
— Да, пойдем скажем ей. — Она повернулась к двери в палату.
— И не надо переживать.
Она оглянулась через плечо.
— Переживать? — Что ей переживать? Все просто чудесно… — Из-за чего?
— Я что-нибудь тебе найду для прикрытия твоего… — Фиц приподнял бровь, тщательно подбирая следующее слово, — смущения. — Он определенно смеялся над ней. — Пока брюки будут крутиться в стиральной машине, — добавил он. Потом нанес завершающий удар: — И у меня все еще есть та запасная зубная щетка.
Глава восьмая
— Собственно говоря, Фиц, у меня в машине есть зубная щетка и кое-какая одежда, — парировала она. — Я приехала, рассчитывая остаться в больнице, если буду нужна Люси.
Прежде чем он успел ответить, Брон отвернулась, подошла к столу медсестер, извинилась за пролитый кофе и предложила вытереть пол, Потом пошла помыть руки.
Когда она вернулась в палату и подошла к кровати Люси, то уже полностью владела собой. Фиц поднял голову и посмотрел на нее.
— Сейчас Люси надо постараться немножко поспать. Я хотел пойти перекусить. А ты хочешь есть?
— Самую малость, — призналась Брон. Его вопрос моментально заставил ее желудок шумно вспомнить, что она с самого утра съела только ломтик поджаренного хлеба.
— Что с тобой? — Фиц схватил ее за руку. — У тебя такой вид, будто ты вот-вот грохнешься в обморок.
— Это дурнота от голода, — быстро сказала Брон. — Наверно, «самую малость» было слишком слабо сказано, — добавила она и повернулась к медсестре, которая аккуратно заправляла одеяло Люси под матрас. — У вас в больнице есть кафетерий?
— Есть, но вам он может не понравиться. Лучше поесть в городе. Там есть чудесный ресторан…
— Быстрее будет съездить домой. Ты побудешь тут одна с часок, Люси?
Люси кивнула, крутя в руках наушники от радио.
— Без проблем…
Фиц поднял глаза к потолку.
— И где они только набираются этих выражений?
— Телевидение, — сказала Брон. — Австралийские мыльные оперы.
— Ты ведь тоже их любишь, правда?
— Никогда не пропускаю.
— Наверно, ты ловишь их на свою спутниковую тарелку, когда идешь на веслах вверх по Ориноко.
— Да, когда не пользуюсь ею как сковородкой, чтобы поджарить горсточку жуков на ужин.
— Фу, это же так противно, — простонала Люси.
— Женщина должна питаться, — сказала Брон. Она наклонилась, чтобы поцеловать Люси в щеку, и медленно-медленно подмигнула ей. Люси крепко обняла ее за шею.
— Спасибо, что приехала.
— Мы недолго, Люси. — Фиц взял Брон за руку, и Люси нехотя отпустила ее. — Тебе что-нибудь захватить из дома?
— Мое колье и плеер.
— Будет сделано.
