– Ты слишком большой.
– Это педальная машина, – уточнила Молли.
И это стало ошибкой, которая напомнила Тому, что жена тоже рядом. Его глаза, освободившиеся от легкого тумана эмоциональной перегрузки, смотрели на нее с предупреждением, что у нее должны быть серьезные причины, по которым она скрыла существование их сына.
Уж не думал ли он впечатлить ее запоздалым проявлением отцовских чувств? Ей не надо выдумывать серьезные причины, и он знал это не хуже нее.
– Я схожу за машиной? – предложила Энджи.
– Отличная идея, – ответил Том. – Мы все вместе поедем домой.
– Но твоя машина… – начала было Молли. Она теряла контроль над ситуацией. Точнее, она потеряла контроль в ту секунду, когда Том Гаррик снова вошел в ее жизнь.
– Я еду с вами и с Гарри, – ответил он спокойным голосом, в котором появились стальные нотки, предупреждающие ее лучше не спорить.
И впервые за пять лет Молли почувствовала укол сомнения.
***
– Почему не сообщила? Как ты могла лишить меня сына?
Они приехали домой. Том восхищался машиной Гарри и каждой игрушкой с неиссякаемым терпением, что заставляло Молли нервно сжимать губы. Наконец Энджи увела возбужденного мальчика обедать, и супруги остались одни.
– Ты на самом деле не знал? – спросила Молли.
– Неужели ты думаешь, если бы я знал о сыне, хоть что-то могло удержать меня найти вас обоих?
Сомнения усиливались, и Молли с трудом сглотнула, прежде чем заставила себя выдавить слова:
– Даже сто тысяч фунтов?
– Они тебе сказали, что за столько я согласился уйти?
Том покачал головой и горько сказал:
– Даже не знаю, что хуже. Что поверила, что я согласился взять деньги, или что так дешево себя ценишь.
– Тогда что ты обо мне подумал, Том?
– Лучше не спрашивай.
Пусть лучше не просит рассказать, с какими мучительными образами он жил. Том не мог себя простить, что оказался таким легковерным. Но письмо было написано ее собственной рукой, даже подпись имелась.
– Все было ложью. Грязной, смердящей, отвратительной ложью. А я поверил! – Он провел руками по лицу, словно пытаясь стереть вину. – Боже, прости. Я поверил. Думаю, что получил по заслугам, раз сомневался в тебе.
Та неуловимая мысль, что не давала ему покоя вчера вечером перед тем, как они занялись любовью, наконец сформировалась.
– Знаешь, о чем я вчера подумал? Твои родители не смогли настоять на разводе. Тогда с какой стати я поверил, что ты могла пойти им навстречу в другом, более важном вопросе.
–Том, – настаивала она. – Что они тебе сказали?
– Сказали? Они не сказали ни слова.
Письмо всегда было при нем. Как предупреждение никогда не любить снова, никому не доверять свое сердце. Том взял со стула пиджак, достал из дальнего отделения бумажника письмо и протянул ей.
Молли взяла в руки жалкий клочок бумаги. Он был разорван на кусочки, потом склеен снова. На сгибах бумага оказалась настолько затертой, что держалась только благодаря клейкой ленте. Долго читать не пришлось.
У нее вырвался тихий стон, когда Молли представила себе, какую боль пришлось пережить Тому. Она подняла на него взгляд.
– Я этого не писала, Том. Это почерк моей матери. – Молли свернула письмо и протянула ему. Том покачал головой. – У нее всегда был замечательный почерк, и я долго старалась писать так же красиво. Если тебя это утешит, именно их настойчивое желание заставить меня избавиться от ребенка стало последней каплей. Я переехала к Энджи и никогда не просилась назад. Они не видели Гарри.
– Не извиняйся. Никогда не извиняйся за своих родителей. Только один из нас должен вымаливать прощение, и это я.
– Нет! – Молли подняла подбородок чуть выше. – Мы оба серьезно ошибались. Если бы я вела себя решительнее… если бы мне хватило храбрости сказать им, что я тебя люблю, а не уговаривать тебя на тайную свадьбу… если бы мы были вместе, родителям не удалось бы нас разлучить. А так писатель без гроша в кармане убегает с наследницей огромного состояния. Это с самого начала поставило тебя в невыгодную позицию.
– Не без гроша в кармане. Совсем нет.
Молли пожала плечами.
– Да кто тогда мог поверить, что ты запал на мое тело?
– Между прочим, великолепное тело, хотя, клянусь, я в восторге и от твоего ума.
Том протянул руку с неуверенной улыбкой.
Она коротко пожала протянутую руку мужа и отвернулась к маленькому столу.
– Мой ум далеко не блестящий. Я тоже сомневалась в тебе, вместо того, чтобы поверить.
Молли выдвинула ящик, некоторое время разглядывала чек на сто тысяч фунтов с печатью о погашении «Оплачено», потом взяла бумажку, повернулась и протянула ее Тому.
– Я его впервые вижу. – Он посмотрел на жену. – Чек выписан на мое имя, но…
– Но это подделка, – закончила Молли. – Они обманули нас обоих. Отец смеялся в голос, когда отдавал мне этот чек. Он сказал, что ты продешевил, что согласился бы уплатить в пять раз больше, лишь бы показать мне, за какого типа я вышла замуж.
– А что ты теперь думаешь о типе, за которого вышла замуж, Молли? – с нежностью в глазах спросил он, прижав ладонь к ее щеке.
У нее перехватило горло от непролитых слез.
– В этом месте ты должен меня поцеловать, – хрипло подсказала Молли, запустив пальцы в его густые волосы и притягивая мужа поближе, – а в оркестре заиграть скрипки.
На его лице медленно расплывалась улыбка, но глаза полыхали огнем, поднимающимся изнутри.
– Честно говоря, Молли, я не планировал встречу в таких подробностях. – Том начал приближаться к ее губам, но остановился, не дойдя какого-то дюйма. – Нет, подожди.
– Я ждала четыре года…
– Есть еще один момент, который мне надо прояснить. Кто такой Джерри, дьявол его побери? И с какой стати ты водишь его «порше»?
Молли застонала и уронила голову ему на плечо.
– Спасибо большое, Том! Испортил такой момент! Ты мне напомнил, что надо позвонить моему издателю и признаться, что я разбила его машину.
– Издателю? Это серьезно. – Том ухмыльнулся. – Не беспокойся о машине, дорогая. Я все исправлю и даже признаюсь ему, что это не твоя вина…
– Правильно, не моя… – начала Молли, но он прижал ее теснее и остановил нежнейшим поцелуем.
