Авторский фарс с кукольным представлением

Оба.

Чтоб тебя вздернули, утопили в луже!

Панч.

Мы враги, как в высшем свете,
Так зачем нам клички эти:
«Сука», «тварь», «исчадье ада»?
Враждовать по-светски надо!

Джоан.

Дорогой!

Панч.

Ангел мой!

Оба.

О души моей отрада!

Танцуют и уходят.

Лаклесс. А теперь, милостивые государи, появляется Харон с поэтом. Между ними идет спор, потому что поэту и здесь охота прокатиться на дармовщинку.

Входят Харон и поэт.

Харон. Нечего мне, сударь, зубы-то заговаривать: платите, и все! И чем только эти писатели на земле занимаются, в толк не возьму! Вас возить – все равно что какого-нибудь служилого. Эти красные мундиры да черные мантии [56] столько раз меня обманывали, что я положил себе за правило брать с них деньги вперед.

Поэт. И что за наказание быть бедняком! Мое тело две недели ждало погребения в том мире. А этот малый целый месяц держал мой дух здесь, пока сам на том берегу загорал на солнышке, и все потому, что денег у меня нет. Слушай, будь любезен, укажи дорогу ко дворцу Ахинеи!

Харон. Ко дворцу Ахинеи? Ха-ха-ха! Да что вам там делать? В этаких-то лохмотьях да к Ахинее! Еще к Аполлону – туда-сюда.

Поэт. Неужто ты, приятель, никогда не возил к Ахинее оборванцев?

Харон. Нет, отчего же, возил, наверно. Только давно это было, сударь, право слово, А если вам действительно туда и вы взаправду поэт, чему подтверждением ваш вид, так у вас должна быть рекомендация от Ахинеиного посредника, мистера Как-его-там, того, что сочиняет прекрасные оды [57]. Ну да ладно, чтоб избавиться от ваших стихов, перевезу я вас за счет матушки Ахинеи. Она платит за всех своих несостоятельных почитателей. Взгляните на этот счетец, сударь! По мне, так она лучшая из всех загробных богинь.

Поэт (читает). «С Ахинеи за перевозку духов с октября месяца сего года [58]. Перевезено:

пять вельмож,

семь обычных придворных,

девятнадцать адвокатов,

одиннадцать советников,

одна сотня поэтов, артистов, лекарей,

аптекарей, ученых мужей и членов

Королевского общества» [59].

Лаклесс. А вот, милостивые государи, один из Хароновых людей – он ведет сюда мошенника, которого изловил.

Входят лодочник и пономарь.

Харон. Ну, что там у вас?

Лодочник. Изловили мы его наконец! Это мистер Разроймогилл, пономарь, он не одну сотню духов обобрал.

Харон. Попались наконец! Что скажете в свое оправдание, сударь? А? Где каменья и прочие украденные ценности? Где они, а?

Пономарь. Увы, сударь, я всего-навсего мелкий жулик! Каменья-то забирают приходские власти и другое начальство, а мне за труды самая малость перепадает.

Харон. Ничего, здесь вы получите по заслугам, сударь! (Лодочнику.) Веди его на суд к Миносу [60]! Как переправишь на ту сторону – в кандалы его и на галеры!

Лодочник уводит пономаря.

Поэт. Кто знает, может, этот мошенник и меня обобрал. Я забыл проверить, все ли при мне было, когда я отправился в мир иной.

Харон. А разве с вами погребли какие-нибудь ценности?

Поэт. Несметное богатство: шесть томов моих творений.

Лаклесс. Большинство нынешних поэтов, умирая, уносит в могилу свои стихи. А вот сюда спешит дух усопшего директора акционерного общества.

Входит директор акционерного общества.

Директор акционерного общества. Мистер Харон, мне нужна лодка, чтоб переправиться на тот берег.

Харон. Что ж, сударь, сыщем для вас местечко. Отчего же не перевезти вас, коли вы не адвокат?! Вот адвокатов велено больше не возить. В преисподней их уже пруд пруди!

Директор акционерного общества. Нет, милейший, я – директор!

Харон. Директор? Это кто же такой?

Директор акционерного общества. Директор акционерного общества, дружок! Мне странно слышать, что вам неизвестна такая должность. Я был убежден, что мы ужо знамениты в здешних местах!

Харон. Простите великодушно, сударь! Пожалуйте в лодку! Располагайтесь!