Авторский фарс с кукольным представлением

Директор акционерного общества. Но мне нужна вся лодка: сейчас прибудут два моих фургона, груженных сокровищами.

Харон. Если я повезу такой груз, то лишусь места.

Директор акционерного общества. Пустяки! Я возьму тебя в долю, и, ручаюсь, мы обставим самого черта! Он об меня уже на том свете чуть было зубы не обломал. Тебе небось неведомо, что такое ссуда под залог груза? Так вот: вези – озолочу!

Харон (лодочнику). А ну, забирай этого субъекта! В кандалы его и на галеры! Да поскорей!

Лодочник. Глядите, хозяин, вот из Англии катит к нам целый фургон духов: всем на выборах башку проломили!

Харон. Снаряжай побыстрей вторую лодку! Да смотри, хорошенько проверь у духов карманы, чтоб они чего неположенного не провезли. А то в прошлый раз у одного сапожника я нашел в кармане банковский билет – тоже с выборов ехал!…

Лодочник. Ой, а из Лондона сколько пассажиров валит! Ну тьма-тьмущая, и все, хозяин, ко двору Ахинеи.

Харон. Небось чума у них там, а может, молодых врачей из университетов повыпустили.

Лаклесс. А теперь, милостивые государи, я представлю вам такое собрание, какого вы нигде, кроме нашего театра, не сыщете – обойдите хоть всю Европу! А ну давай – выдавай! Вот полюбуйтесь!

Входят дон Трагедии, сэр Фарсикал Комик, Оратор, синьор Опера, мсье Пантомим и миссис Чтиво.

Поэт. Ба, кого я вижу?! Дон Трагедио, мое вам почтение! Сэр Фарсикал!

Досточтимый Оратор! Как я счастлив вас видеть! Милый синьор Опера! Мсье

Пантомим! Ах, минхер ван Требл! Миссис Чтиво, и вы тут, в загробном

царстве?! Какой печальной случайности я обязан вашим обществом?

Дон Трагедио.

Таилась смерть в трагедии моей:
Она скончалась – я вослед за ней.

Сэр Фарсикал Комик. А меня сгубила пастораль [61]. Я скончался под рулады свиста. Жисть [62] ты моя, злосчастная!

Оратор. О, магглтонская собака меня сразила клеветой [63]!

Синьор Опера.

Всеобщие вопли,
Рулады солиста,
От воя и свиста
Дрожала земля,
Зал шикал и хлопал,
Я грянулся об пол,
Когда выводил я свои тру-ля- ля.

Поэт. А с вами, мсье Пантомим, что стряслось?

Пантомим делает знаки, указывая на шею.

Он сломал шею, бедняжка! А вы, минхер ван Требл, что вас привело сюда? А вас, миссис Чтиво?

Миссис Чтиво.

Девицу пожалейте —
Удел ей высший дан;
Но, право, легче плети,
Чем девственницы сан.
Как накануне свадьбы
Печально умирать,
Мне жизни не терять бы —
Невинность потерять…

Поэт. Бедная леди!

Харон. Господа хорошие, надвигается шторм – баллов восемь-девять, не меньше. Пожалуйте в лодки!

Все, кроме Лаклесса, уходят.

Лаклесс (публике). Заметьте, друзья, с какой важностью вышагивают эти люди. А сейчас, милостивые государи, появится арапка. Она спляшет вам сарабанду под аккомпанемент кастаньет.

Появляется арапка, танцует, исчезает.

А вот, дамы и господа, возвращается наш поэт, а с ним вместе – книготорговец Карри, состоящий нынче премьер-министром при Ахинее.

Входят книготорговец и поэт.

Поэт. «Это очень странно». [64]

Книготорговец. И тем не менее это правда. Видели вы ее глаза?

Поэт. Скажите лучше – уши! Ведь через них в нее вошла любовь. Внимая пению синьора Опера, она вообразила, что он красавец.

Книготорговец. Она таяла под звуки его голоса, заметили?

Поэт. Мне почудилось, будто предо мной вторая Дидона [65]. Казалось, вся ее душа сосредоточилась во взгляде, а оттуда переместилась в слух.

Книготорговец. Кто бы подумал, что женщина столь великого ума, как

Ахинея, может влюбиться с первого взгляда! Тридцать лет я служил ей верой и правдой на земле, печатая и продавая книги, и не догадывался о том, что она способна на такое сумасбродство.

Поэт. Ах, мистер Карри, она оставалась для вас такой же загадкой, как и для всех прочих мужчин.

Книготорговец. Мне ли было не знать ее? Я ведь каждый день воскурял ей фимиам на Варвик-Лейне и на Патерностер-Роу [66].

Поэт. Неужели она нынче вечером сочетается браком с синьором Опера?