Эти стихи башкирского поэта Абдулхака Игебаева из книги «Вьетнам не одинок» я прочитал на встрече с молодежью города Хошимина, еще раз напомнив, что в героической борьбе они были не одиноки. Весь мир, все прогрессивное человечество поддерживало их борьбу.
И после войны трудовая рука Башкирии была в любое время по-братски протянута дружескому народу.
Я вспоминаю инженера из Уфы Бориса Михайловича Князева. Он долгое время работал во Вьетнаме в экспедиции, сформированной из представителей нескольких десятков трестов Всесоюзного объединения «Стройизыскания». Борис Михайлович был старшим геофизиком, затем руководителем группы геофизиков. Во Вьетнаме он со своими товарищами провел широкие изыскания площадок под строительство теплоэлектростанции и завода кузнечно-прессового оборудования в городе Донг Зао, химического комплекса в Нуй Дине и под завод автомобильно-тракторных запчастей в городе Вине. За проделанную в сжатые сроки, работу Борис Михайлович Князев был награжден медалью Социалистической Республики Вьетнам и Почетной грамотой, подписанной членом Политбюро ЦК КПВ, премьер-министром Фам Ван Донгом. Награду ему вручили перед отъездом из Ханоя.
— Работа была нелегкой, — вспоминает Князев, — изыскания вели в совершенно незнакомой обстановке. Объекты были расположены чуть ли не за две тысячи километров друг от друга. В группе, которой я руководил, получили хорошую геофизическую подготовку молодые специалисты Вьетнама. Красивая это страна, — замечает Борис Михайлович. — Я увидел там необычную природу, о которой знал раньше только по кино и книгам. Я увидел прекрасный и трудолюбивый народ, и очень хочется, чтобы он зажил счастливо...
...Перед самым отъездом из Хошимина сидели мы с переводчиком Танем в вестибюле гостиницы «Лотос». За широкой стеклянной дверью мелькали беспрерывно велосипеды, торопились пешеходы, закрылись лотки и лавочки. Опускался тихий и теплый вечер.
— Одной рукой в ладоши не хлопнешь, из одной крупинки каши не сваришь, — вдруг слышу я размеренные слова Таня.
«Но это же народная башкирская пословица, — думал я. — Откуда она известна ему? Может быть, и во Вьетнаме бытует?»
Заметив некоторое недоумение на моем лице, Тань поясняет:
— До вашего приезда мне пришлось сопровождать группу из Башкирии, так что не удивляйтесь этой пословице. Она мне очень и очень нравится. Именно ее великим смыслом скреплена дружба наших народов.
Еще приведу один разговор, записанный в моем блокноте. На улице Ханоя я встретил женщину, звать ее тетушкой Ан. Вот что она сказала мне:
— Мы воспринимаем вас, советских, так, будто бы вы были в длительной командировке и сейчас вновь вернулись к себе домой. Каждый вьетнамец благодарит Советский Союз за ту помощь, которую он оказывал в войне и оказывает сейчас в мирное время, Я всегда волнуюсь, когда встречаю льенсо[6], чувствую, что вы родные мне, хочется пригласить вас на чашечку чая, посидеть, поговорить. Дядюшка Хо создал эту дружбу наших народов и наших стран, она расцветает сейчас, как цветок лотоса...
Жизнь меняется неимоверно быстро. Вернувшись в Уфу, раскрываю однажды газету «Правда» и вижу сообщение ТАСС: «В южных провинциях Вьетнама продолжается наступление на частнокапиталистический сектор в торговле... Государство выкупило у торговцев запасы товаров, а им самим предложило работу на производстве.
Правда, не все бывшие торговцы проявили добрую волю. Отмечены попытки воспрепятствовать национализации. По словам представителей властей, особенно частыми такие попытки были в городском районе Шолон, населенном в основном китайцами».
На моем письменном столе лежит красивая, отполированная морем и временем перламутровая раковина. Если поднести ее к уху, то можно услышать далекий шум моря.
Грустно гляжу на нее, вспоминаю прекрасный Вьетнам и слышу из Москвы по радио передают, что там опять на пограничной полосе произошел инцидент. За этими словами мне, побывавшему там, видятся разрушенные деревни, разгромленные дома, сожженные посевы риса...
Теперь-то всему миру ясно, кто это мутит воду вокруг Вьетнама.
— Друзья мои! — хочется сказать мне. — Вьетнамцы! Юг и Север, наконец-то воссоединившиеся! Мы с вами, мы за вас!
— Видите, протягивает вам загорелую руку дружеская Куба?!
— Слышите, плывут новые транспорты с грузами из далекой Польши?!
— Взгляните, приехали строить новый завод чехословацкие друзья! '
— Смотрите, привезли новейшее оборудование из славного Будапешта!
— Верьте, за спиной у вас — весь Советский Союз!
...Весной зацветает лотос — изумительно красивый символ любви, добра и мира. История предписала тебе, героический Вьетнам, весну, историческую весну.
Лотос цветет. И ты, Вьетнам, как лотос. По земле твоей шагает новая весна. Расцветают везде сады и парки. Мир видит, как раскрываются под свободным солнцем весенние лепестки.
По-новому дует свежий ветер.
По-прежнему колышутся красные флаги.
Цветет лотос.
ПО ПРАВОМУ БЕРЕГУ КОНГО
Интересно и даже странно как-то очутиться вдруг через несколько часов полета, миновав экватор, чуть ли не в самом центре африканского континента. В Москве, когда садился в самолет, слегка морозило, падал редкий снежок, а здесь из-за иллюминатора проглядывались необозримые просторы зеленых джунглей и желтых саванн. Понаслышке я знал, что в экваториальной Африке в конце декабря начинается сезон дождей, вместе с ним приходит лето, но предполагать — это еще не значит ощутить на себе. Собственное восприятие ярче и достовернее, когда можно будет дотронуться рукой до шершавого ствола пальмы, вдохнуть всей грудью горячий воздух и почувствовать в нем все запахи трав, цветов и земли.
Мерно и спокойно работали моторы воздушного лайнера — ИЛ-62. Спали в мягких креслах, доглядывая московские сны, дипломаты, специалисты, рыбаки, летящие из дому к месту своей работы и службы.
Пожалуй, мне одному не спалось. Но разве до сна тут, если ты впервые должен скоро ступить на африканскую незнакомую землю.
Каков он, черный континент? Похож ли на те живописные картины, какие рисовались в воображении после прочитанных в давнем детстве приключенческих книг? Таков ли он, с каким знакомит порою голубой экран телевизора?
Как по иронии судьбы, мне вспомнились далекие послевоенные годы. Думаю, не у одного меня творческий путь начинался именно с берегов Африки, с ее непролазных джунглей. Где-то еще в пятом классе тайком ото всех я стал слагать вирши, вернее, какое-то подобие стихотворной формы. Послал их в «Пионерскую правду». К великому удивлению и огорчению, получил отказ. Стихи мои печатать не желали. Что же делать? Зуд писательства уже успел войти в каждую клетку мальчишеского сознания.
И вот, после прочтения какой-то приключенческой книги, я в горячем рвении сел за роман. Достал бумаги, которой тогда в деревне днем с огнем не отыскать было, наверное, труднее, чем сейчас в Конго. При тусклом свете керосиновой лампы вывел первые боязливые строки будущего повествования. Там было, помнится, бурное море, скалистые берега Африки. Шел корабль под парусами. На палубе толпились матросы неизвестной страны и непонятной национальности, ибо я не знал, живут ли в Африке русские и башкиры, чуваши и мордва, татары или украинцы — национальности, которые проживали в наших краях на
