У Хани было такое чувство, что она покинула свое тело и стоит рядом, наблюдая, как говорит кто-то вместо нее.
– Лиз сказала, что мне следует переспать с ним.
Дэш сощурил глаза и снова нахлобучил шляпу на голову.
– Ах вот как? Меня это нисколько не удивляет. Если мне не изменяет память, она тоже отличалась полной свободой нравов.
– Что за гадости ты говоришь! А сам-то?
– Это не имеет ни малейшего отношения к делу!
– Ты мне надоел!
Повернувшись на каблуках, она зашагала прочь. Но не успела сделать и пары шагов, как Дэш схватил ее за руку:
– Не смей уходить, когда я с тобой разговариваю!
– Гора Рашмор наконец-то решила заговорить, – усмехнулась Хани. – Благодарю покорно, но у меня что-то пропала охота слушать.
Рабочий в конюшне поглядывал на них с любопытством, и Дэш потащил ее к дому. Когда с выгона их уже не было видно, он обрушил на нее весь свой гнев:
– Никогда не думал, что ты предашь самое себя, а именно это ты и собираешься сделать. Похоже, ты и сама не представляешь, кто ты такая. Тебе еще многое предстоит испытать в этой жизни, и ты не из тех людей, которым стоит прыгать в чужую постель без любви.
Он говорил с такой горячностью, что гнев ее остыл. Хани вдруг отчетливо увидела морщины, избороздившие его лицо, и в душе у нее загоралось ровное пламя. Не думая, что делает, она подняла руку и прижала ладонь к его рубашке в том месте, где под тонкой материей билось сердце:
– Прости, Дэш.
Он резко отстранился.
– Ты должна… Думай перед тем, как соберешься выкинуть очередное коленце. Подумай о последствиях!
То, что Дэш отпрянул от ее прикосновения, снова разозлило ее.
– Я собираюсь обратиться к доктору за противозачаточными таблетками, – выпалила она.
– Ты… что? Что ты собираешься делать?
Не дав ей ответить, он пустился в длинную тираду о молодежи и сексуальной распущенности и был полон такого благородного негодования, что она чуть не пожалела, что сболтнула лишнее. Однако Хани уже закусила удила и продолжала его дразнить:
– Я и в самом деле готова к любви, Дэш. И собираюсь позаботиться о том, чтобы защитить себя.
– Ты еще не готова к этому, черт подери!
– Откуда тебе знать? Я все время думаю об этом. Я постоянно на грани.
– Быть на грани, чувствовать возбужденность – это еще не любовь. Есть вопрос, который стоило бы задать самой себе. Ты влюблена?
Она посмотрела в его карие глаза, которые все видели, и слово «да» уже готово было сорваться у нее с губ, но Хани закрыла рот, прежде чем оно вылетело наружу. Правда, которую она изо всех сил старалась не впускать в свое сознание, больше не могла оставаться в заключении. В какой-то миг – она сама не смогла бы сказать, когда это случилось, – ее детская любовь к Дэшу Кугану превратилась в женскую. Это открытие было и старым, и новым, и восхитительным, и пугающим. Хани не могла посмотреть Дэшу в глаза и глядела на поля его «стетсона», выше ушей.
– Я не влюблена в Скотта, – сказала она, тщательно выговаривая слова; собственный голос показался ей каким-то тонким и дрожащим.
– Тогда и говорить не о чем.
– А разве ты любил Лизу, когда спал с ней? Ты любил тех женщин, что оставляли запах своей косметики у тебя в ванной комнате?
– Это другое дело.
Хани с болью в сердце отвернулась:
– Я еду домой.
– Хани, но это действительно другое дело!
Она обернулась, но на этот раз уже Дэш прятал глаза. Он откашлялся.
– Что касается женщин, то я уже немолод и потрепан. У тебя все иначе. Ты юна. Для тебя все впервые.
Хани ответила просто, без прикрас:
– Моя юность закончилась в шесть лет, когда я потеряла единственного человека, который меня любил.
– Не стоит искать любовь в чужих постелях.
– Раз уж мне не удалось найти ее в других местах, полагаю, можно поискать и там.
Она засунула руку в карман и вытащила ключи от машины, злясь на себя за жалостливые нотки в
