Колин оттолкнулся от пианино и встал. Ему нужно что-то, физически потяжелее Шопена, чтобы отвлечься. Например, заняться с ней любовью.
В холле было темно. Он включил было люстру, но тут же снова выключил. В воскресенье она застала его врасплох, заявив, что почти влюбилась, но теперь, когда у него было время все обдумать, идея уже не казалась столь устрашающей. Шугар Бет просто излишне все драматизирует. Как обычно. Ее упрямое желание положить конец их связи раздражало его. Какая близорукость! Он вовсе не безразличен к ее печали. Действительно, всего четыре месяца назад она потеряла мужа. Но до этого Эммет Хупер полгода лежал в коме, а еще раньше болел бог знает сколько времени, так что вряд ли можно обвинить ее в измене его памяти. Он понимал, что Шугар Бет напугана. Мало того, и сам при этом не был слишком уж спокоен, но если бы она логически подошла к ситуации, сразу бы поняла, что этот период как-то нужно пережить.
Дом без нее казался пустым, и это ему совсем не нравилось. И работа никак не шла. В прежние времена он потолковал бы об этом с Уинни, но сейчас у нее и своих бед полно. Кроме того, она уж слишком тактична. А вот Шугар Бет обладает поразительной способностью продираться через дебри наносного прямо к делу и не стесняясь высказывает свое откровенное суждение.
Утром он позвонил Джуэл под предлогом заказа очередной книги, но в действительности, чтобы поинтересоваться новой продавщицей.
— Шугар Бет — настоящая золотая жила, — заверила Джуэл. — Она любит продавать книги. Ты и не поверишь, до чего она начитанна!
Он всему поверит. Недаром заметил, насколько разнообразны книги, которые она тайком таскала из его кабинета.
— Значит, у нее все получается?
— Лучше, чем я ожидала. Весь город находит причины побывать в магазине. В последние два дня тут яблоку было негде упасть. И поскольку они не желают выглядеть праздными сплетниками, каждый что- нибудь покупает. Я пытаюсь обслуживать женщин — они не дают ей житья, — но мужчин оставляю ей. Она способна продать любую книгу любому парню, даже тем, кто читать не умеет.
— Рад это слышать, — пробурчал он и, распрощавшись, отправился на кухню готовить ужин. Шугар Бет оставила битком набитую морозилку, и он выхватил первый попавшийся лоточек с замороженной запеканкой. Она, разумеется, так занята перестановками в детском отделе, что забудет поесть. А если и вспомнит, слопает шоколадный батончик и назовет это ужином. Ее понятия о правильном питании не выдерживают никакой критики. Она совершенно не заботится о своем здоровье, и пусть она не лучший повар в городе, но и далеко не худший, и неплохо бы ей позаботиться о себе.
Колин сунул лоточек в микроволновку и захлопнул дверцу, игнорируя то обстоятельство, что сейчас он очень походил на человека, полного решимости убивать драконов и спасать принцесс.
Бросила! Она его бросила. Как же!
Неужели воображает, что это так легко?!
Телефон зазвонил, и он схватил трубку, надеясь, что это снова она и можно высказать свое мнение о слабовольных женщинах.
Но это была не Шугар Бет…
Кто-то колотил в дверь. Магазин закрылся два часа назад, и Шугар Бет, пыхтя и хмурясь, принялась толкать в намеченный угол последний стеллаж. Передвинув несколько стеллажей, она открыла более широкий доступ в детский отдел, но при этом пришлось потеснить любимый Джуэл раздел поэзии, что означало непременные объяснения утром.
Стряхнув с ладоней пыль, она пошла к выходу. Короткое трикотажное платье-свитер кораллового цвета испачкалось. Оставалось надеяться, что она сможет вывести пятно, поскольку гардероб у нее и без того был не слишком велик, а условия работы в книжном магазине вообще сводили его к минимуму.
— Иду! — крикнула она, слыша, что дверь угрожающе потрескивает. По другую сторону витрины стоял мужчина. Высокий, широкоплечий, в Версаче и весьма мрачном настроении. Сердце тревожно заколотилось, как у школьницы. Трясущимися руками она отперла замок и распахнула дверь.
— Ваша светлость?
Он протиснулся мимо нее, оставляя за собой легчайший запах серы.
— Кто такая Дилайла?
Шугар Бет поперхнулась.
— Моя кошка.
— Забавно. Твоя кошка хочет знать, почему ты уже два дня не звонишь.
Шугар Бет была готова убить себя. Она оставила в администрации Брукдейла номер телефона Колина на случай, если ее деньги на сотовом закончатся. И просила звонить только в крайних обстоятельствах, но Дилайла иногда могла быть ужасно хитрой и, должно быть, каким-то образом выпросила его у секретаря.
— Ты напугал ее?! Клянусь, если ты хотя бы словом ее расстроил…
Он швырнул на прилавок обернутый фольгой лоточек.
— С чего мне ее расстраивать, когда я сберегал энергию для ссоры с тобой!
— И какое, собственно говоря, тебе до этого дело?
— Она называла тебя мамушкой.
— Мамочкой. Ты живешь под красно-бело-голубым флагом, приятель. А мы здесь говорим по- американски.
Но она не сумела отвлечь его от главной темы. Он привалился к прилавку, скрестил руки на груди и постучал по полу носком ярко начищенного мокасина.
— Судя по голосу, не слишком она похожа на чью-то малышку. Скорее уж на женщину постарше.
— Дилайла — моя падчерица. А теперь у меня полно работы, так что пока-пока.
— Она сказала, что ей сорок один.
— Ошиблась. Она вечно путается в цифрах.
Его взгляд был куда спокойнее, чем ее сердцебиение.
— Она и есть причина тех телефонных совещаний на пониженных тонах, которые мне иногда удавалось подслушать, верно?
— Не будь дурачком. Я разговаривала со своим любовником.
— Она сказала, что живет в некоем месте, называемом Брукдейл. Повесив трубку, я провел небольшое расследование в Интернете. Твое умение темнить потрясает меня.
— Эй, я вот уже неделю как живу на свету. В темноте сидеть вредно: можно ослепнуть.
Он высокомерно вскинул брови. Она схватила принесенный лоток и отвернула краешек алюминиевой фольги. Ее лазанья. Он даже вилку не позабыл. Она почти не ела целый день, и от запаха у нее должны были бы слюнки потечь, но аппетита почему-то не было.
— Ничего особенного. Дилайла — дочь Эммета. Родилась умственно отсталой. Ей пятьдесят один, если уж так хочешь знать, и почти всю жизнь она прожила в Брукдейле. Там она счастлива. У нее никого нет, кроме меня. Конец истории.
— Брукдейл — дорогое частное заведение.
Она отнесла лазанью, на которую теперь смотреть не могла, к столику для читателей, уселась и протянула ему вилку.
— В принципе мы не позволяем ни есть, ни пить в магазине, но для тебя сделаем исключение.
Он мрачно надвинулся на нее.
— Теперь я начинаю понимать.
— Хорошо, так и быть, я поем. Но только потому, что умираю с голоду.
Шугар Бет вынудила себя вонзить вилку в лазанью.
— Я знаю, что ты его любила, но что это за отец, который не сумел обеспечить даже больную дочь?!
Она никогда не предаст Эммета, открыто высказав свое раздражение его непредусмотрительностью.
— Его финансовые дела были весьма запутанны, — промямлила она, заставляя себя жевать. — Должна признаться, я неплохо готовлю лазанью.
— Теперь понятно, почему ты так одержима этой картиной. Вот оно, недостающее звено. Ты вовсе не
