— Отпусти!
Слишком поздно. Колин Берн навсегда покинул последний полустанок.
Гордон завыл: похоронный, душераздирающий звук, исходивший из самой глубины собачьей души. Зубы Шугар Бет выбивали мелкую дробь. Вырвавшись, она встала на колени рядом с Гордоном, вдруг вспомнив, что собачья миска осталась в машине Колина. Где будет Колин, когда заметит это? На автозаправке? В придорожном мотеле? Сколько же потерь он перенес: любовь отца, которая должна была принадлежать ему по праву, жена, предавшая его, потому что не нашла в себе мужества жить, нерожденный ребенок, Гордон… и она.
Она подняла глаза в тот момент, когда Райан притянул к себе Уинни. Уинни прильнула к мужу, но он смотрел не на жену. На Шугар Бет. И в этих золотисто-карих глазах светилось искреннее сочувствие. Какое же большое сердце у этого человека. И какая неизменная порядочность!
В ушах что-то громко, пронзительно завизжало. Сердце глухо бухало в ребра. Шугар Бет упала в траву так тяжело, что ушибла копчик.
Господи Боже, она опять это сотворила!
— Шугар Бет?
Уинни отскочила от Райана и бросилась к сестре:
— Ты в порядке?
Она не могла дышать. Не могла пошевелиться. Почему, ну почему она снова отреклась от любви хорошего человека?
Уинни встала на колени рядом с ней и стала растирать спину.
— Все будет хорошо.
Шугар Бет положила голову ей на колени. Колин сказал, что не станет умолять, и сдержал слово, но в нем говорила не гордость, а печаль. Он оставил Парриш не потому, чтобы дать ей возможность жить здесь. Уехал, не в силах сознавать, что влюбился в женщину с трусливым сердцем. Слишком невыносима боль.
Он с самого начала был прав. Она отвергла его не из храбрости. Из страха. Прогнала, когда не смогла найти в себе мужество дать им хотя бы один шанс на совместное будущее.
Гордон лизнул ее в щеку. Шугар Бет подняла голову.
— Я боюсь, — прошептала она. Уинни сжала ее плечо.
Закатное солнце вышло из-за тучки и ударило Шугар Бет в глаза крохотным электрическим разрядом. Она вскочила, словно пробудившись к жизни.
— Сумочка! Мне нужен сотовый! Где моя сумочка?
— В магазине, — напомнила Уинни. — Сейчас принесу свой.
Но Райан уже протягивал ей сотовый:
— Ради Бога, хоть на этот раз не напортачь!
Шугар Бет с колотящимся сердцем набрала номер Колина. Она сделала огромную ошибку; мать всех ошибок и должна все исправить. Они с Колином ничего не сумеют сделать порознь.
Она плюхнулась рядом с Гордоном и стала ждать.
Звонок.
Другой.
Третий.
Включилась автоматическая запись.
— Он не отвечает.
Она нажала кнопку и снова набрала номер. Но он не брал трубку.
— Зализывает раны, — утешила Уинни. — Позже ответит. Давай я отвезу тебя в магазин. А потом переправим твои вещи во Френчменз-Брайд.
Шугар Бет вздернула подбородок:
— Я не могу переехать во Френчменз-Брайд!
Уинни ответила спокойным взглядом.
— Теперь ты вернулась навсегда. И по-другому поступить невозможно.
Глава 22
«О Господи, я бы все отдала, чтобы узнать, куда он уехал и что все это означает».
К ужину Уинни и Райан успели устроить Шугар Бет во Френчменз-Брайд. Пришлось немало потрудиться, потому что вся работа легла на их плечи, тогда как Шугар Бет бесцельно слонялась по дому и непрерывно звонила Колину, не получая ответа. И с каждым звонком ее тревога росла. Он человек жесткий. Что, если у нее была всего одна возможность, которую она так блистательно прохлопала? Может, он провел нечто вроде ритуала своеобразного экзорсизма, когда уехал, вырвав ее из своего сердца?
Она стояла на любимом месте, у двери гардеробной Колина, рассеянно наблюдая за хлопотавшей Уинни. При виде своих убогих вещичек, висевших среди дорогих костюмов и спортивных пиджаков, оставленных Колином, хотелось плакать.
— После вашего ухода я все равно перенесу вещи в каретный сарай, — всхлипнула она.
— Ничего подобного! Ты почувствуешь себя лучше, оставшись здесь. Это поможет тебе понять, где именно должна проходить твоя жизнь.
— Откуда тебе знать?
— Знаю.
Шугар Бет отвернулась и пошла вниз. Гордон потащился за ней в солярий, где Райан устроил себе перекур и с банкой пива в руках смотрел конец турнира по гольфу.
— Мне нужна моя жена, — объявил он, выключая телевизор. — Тебе, конечно, не до этого, и сейчас неподходящее время, но я желаю, чтобы она сегодня же вернулась домой.
— Ты провел с ней четырнадцать лет. Нельзя ли нам побыть вместе еще несколько дней?
— Нельзя. Она нужна мне сейчас.
— Считаешь меня эгоисткой за то, что я не хочу отпускать ее?
— Естественно, — улыбнулся Райан, отставив банку.
Шугар Бет подошла к окну и, глядя на груды камней, ожидавших своего места в ограде, стала молиться, чтобы Колин когда-нибудь закончил работу. Зачем ему понадобилось срываться с места? Ему следовало дать ей больше времени, и, когда она все выскажет, он наконец соизволит ответить!
— Почему он не включит сотовый?
— Потому что не хочет с тобой говорить.
— Мне больше нравилось, когда ты был вежливым.
— Ты не дала ему особого выбора.
Гордон потерся о ее щиколотку. Она наклонилась и погладила его, находя некоторое утешение в знакомом тепле.
— Помнишь «любовь до гроба»?
— Мы были детьми. Для нас вечная любовь была вполне реальной.
— Кен и Барби существуют куда комфортнее в придуманном мире, чем в настоящей жизни.
Райан вытянул ноги.
— По-моему, я так и не поблагодарил тебя за то, что меня бросила.
— Не стоит благодарности.
— Сейчас легко увидеть, как мало мы подходили друг другу. Я для тебя слишком скучен, а твое вечное стремление к драматическим эффектам рано или поздно свело бы меня с ума.
— Колин любит драму. В конце концов, это его хлеб.
Он улыбнулся доброй улыбкой Кена. Шугар Бет опустилась на оттоманку.
— Мне следовало быть с ним более гибкой.
— Жаль, что ты не принесла это покаяние несколько дней назад.
— Я королева драматических эффектов, — с отвращением призналась она, — и обычно учусь на собственных, иногда непоправимых, ошибках.
— Райан, думаю… — начала подошедшая Уинни.
