Нили быстрый взгляд.
— Похоже, у тебя бывали дни и получше.
Нили потерла глаза.
— Что делает Люси?
— Чарли увел ее в бассейн, как раз когда она ворвалась в дом. Сначала она заупрямилась, но Чарли сказал, что Бертис готовит сливочную помадку и обидится, если Люси ее не попробует, так что она захватила с собой и Баттон.
— И ты позволил?
— Не волнуйся, Люси защитит ее куда лучше, чем Секретная служба — тебя. — Мэтт вытянул ногу и уставился вдаль. — Пусть малышка немного побудет без нас.
— Ты это о чем?
Мэтт поежился.
— Она… она слишком к нам привязалась.
Нили вздрогнула.
— Дети всегда привязываются к тем, кто их любит. Это естественно.
— Нили…
Она вскочила.
— Человек не должен быть один!
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ничего. Забудь, — велела она, направляясь к дому. И сразу же поднялась наверх. Стала складывать вещи. Все что угодно, лишь бы не думать.
На лестнице послышались его шаги.
Постель была все еще смята. То место, где они вчера любили друг друга. Раньше она никогда не застилала кровать и теперь забывала, что некому это делать за нее.
Мэтт остановился на пороге.
— Пойми, я не могу их взять. Ты ведь этого хочешь, так? Хочешь, чтобы я их воспитывал.
Нили схватила простыню и принялась трясти.
— Видел бы ты лицо Люси, когда она узнала, кто я на самом деле. Она так мечтала, чтобы мы были вместе! Да-да, мы оба твердили ей, что этому не бывать, но она отказывалась верить. Воображала, что если всеми силами цепляться за мечту, она осуществится.
— Это не наша проблема.
— А что такого хорошего в существовании одинокого мужчины, к которому ты так стремишься? — вскипела Нили. — Скажи мне, Мэтт. Что за жизнь, в которой нет детей?
«И меня! — хотелось закричать ей. — Какая это жизнь, в которой нет меня?»
— Ты несправедлива, — тихо выговорил он.
— Мне все равно! Повторяю, я видела лицо Люси, и мне не до справедливости!
— Я не обязан объяснять свои поступки.
Нили отвернулась.
— Не обязан.
— Послушай, Нили, я тут ни при чем. Не я создал эту ситуацию. Ее мне навязали.
— Да, по-моему, ты об этом упоминал, — резко, чтобы скрыть боль, бросила Нили. Пусть они были вместе неделю, но за это время стали семьей. Эта крепнувшая связь для него была бременем, а для нее означала все на свете.
— Ты это из-за детей? Или из-за нас?
Такое качество, как деликатность, отнюдь не было присуще Мэтту, и ей следовало знать, что он очертя голову ринется в бой.
— О нас? Такого понятия вообще нет, — выдохнула она, надеясь, что он возразит. — Мы оба это знаем. Есть только то, что существует в этот момент.
— А ты хочешь, чтобы было больше?
О нет! Она не позволит ему над собой издеваться!
— Да как это возможно? Я ведь женщина. Часть империи зла. Не говоря уж о моем положении в этой стране.
— Ты действуешь мне на нервы!
— Мне это абсолютно все равно.
Все вышло из-под контроля: ее эмоции, жизнь, любовь к человеку, которому она безразлична. Они даже не способны спокойно обсудить причины, по которым их брак невозможен. Потому что его чувства к ней совсем не глубоки.
Она ожидала, что Мэтт в гневе выбежит из спальни, но этого не произошло. Он подошел ближе, протянул руки и привлек ее к себе.
— Негодница, — проворчал он. Ах эта его неуемная доброта!
Она ощутила, как он гладит ее по волосам и, жалобно всхлипнув, прижалась щекой к его груди.
— Знаю.
Он коснулся губами ее макушки.
— Неужели нравится ругаться со мной?
— Наверное.
— Ладно. Раздевайся.
Если бы все было так легко…
Нили вздохнула:
— Не все решается сексом.
— Не хочу слышать никаких возражений, снимай одежду. Меня нужно ублажать.
— Ублажать? Разве так обращаются с первой леди?
— Ты
— Еще бы! Ты ненавидишь все, что имеет хоть какое-то отношение к детям.
— Нечестная игра!
— Можешь подать на меня в суд.
— У меня идея получше.
Глаза Нили раскрывались все шире, пока он излагал свой план восхитительно-непристойными словами, не скрывая того, что было у него на уме. Желание, сильное, как боль, пронзило ее.
— Уверен, что способен ублажить меня?! Не скиснешь на полпути?
— Постараюсь.
Одежда разлетелась по всей комнате, и уже через мгновение они оказались в постели. Он навалился на нее и стал осыпать поцелуями. Она отдалась его ласкам, рукам, мускулистому телу, с радостью приняв его в себя. Ощутила первый резкий выпад.
Их схватка была свирепой и отчаянной. Оба отдавали все, ничего не утаивая. Вот только слов любви не было. Она не могла высказать то, что чувствовала. А он просто не испытывал в этом потребности.
Когда все было кончено, он осторожно погладил ее, как нечто бесконечно хрупкое и маленькое. Поцеловал ее лоб, уголки губ, кончик носа. Словно пытался навсегда запомнить ее лицо.
Она прижала губы к его груди, провела пальцем по ключицам.
Мэтт погладил ее плечо, зарылся лицом в волосы. Она почувствовала, как он вновь напрягся, и скользнула рукой по животу, чтобы приободрить его.
— Мне нужно сказать тебе кое-что, — почти неслышно шепнул он.
Похоже, его что-то тревожит. Но время и без того работает против нее. Она опустила руку чуть ниже.
— Потом.
Едва она коснулась его плоти, Мэтт задохнулся и положил ладонь на ее дерзкую руку.
— Только сейчас. Я и так слишком долго это откладывал.
— Девочки скоро вернутся. Ну же! В последний раз.
Он перевернулся на бок, оказавшись лицом к ней. И выглядел при этом таким мрачным, что сердце
