— Гай!
Вне себя от беспокойства, Элинор осмотрела ужасные раны брата. Плечо воспалилось, вывернутая нога была раздроблена. Он бредил, шевеля пересохшими губами.
— Пожалуйста, Хуана, позови кого-нибудь на помощь. Ему нужно скорее в постель.
Горничная заколебалась, не уверенная, что хозяева одобрят появление в доме раненого незнакомца, но затем, бормоча молитвы, побежала в дом.
Спустя несколько минут Хуана вернулась в сопровождении слуг, которые подняли Гая и понесли наверх. Элинор следовала за ними, едва сдерживая слезы. Ей не приходилось видеть боевые раны, однако она не могла не понимать, что брат умирает.
Дон Хайме послал за доктором. Старый лекарь был мавром, который, прожив много лет в Бургосе, принял христианство. Промыв раны Гая и сложив раздробленные кости ноги, он вручил Элинор флакончики с лекарствами.
— Любовь и уход, донья, — его единственная надежда. И молитвы. — Он потрепал ее по руке. — Будем уповать на его молодость. Да поможет вам Бог.
— Благодарю вас. Вы зайдете еще? — спросил дон Хайме. Врач кивнул, и на его смуглом лице отразилось беспокойство.
— Молитесь, донья, — сказал он, попрощавшись.
Элинор промокнула лоб брата влажной тканью и попыталась влить в его сжатые губы беловатое снадобье, оставленное лекарем. Раны Гая выглядели ужасно. Элинор знала, что нагноение — обычное явление в таких случаях, но не могла себе представить, что человеческая плоть может иметь столь жуткий вид и запах. Разложив на полу тюфяк, она приготовилась сидеть у постели брата днем и ночью, но вначале решила выяснить, кто привез Гая. Этот вопрос не давал Элинор покоя. Странно, но те, кто его привез, даже не поинтересовались, приняли ли в доме раненого. Просто оставили его, и все.
Мигель, единственный из слуг, знавший английский, видел мужчин, доставивших Гая.
— Все в пыли, донья, усталые, со следами крови на одежде. Видно, прибыли сюда прямо с поля битвы. А за главного у них высокий рыцарь с темными волосами. Я слышал, как он сказал, что навестит вас завтра.
Сердце Элинор лихорадочно забилось.
— Ты не заметил, какой у него герб?
— Было слишком темно, донья, и они спешили, — произнес Мигель извиняющимся тоном.
— А какого он роста?
— О, очень высокий. И держался так гордо, будто он английский принц.
— А глаза у него голубые?
Мигель кивнул.
— Стало быть, вы его знаете?
Элинор покачала головой. Она надеялась, что это Джордан, и вместе с тем боялась встречи. Если он знал, где ее искать, значит, ему известно, что она замужем.
— Как они нашли меня?
— Они спросили, не дом ли это дона Хайме и не живет ли здесь английская дама по имени Элинор.
Поблагодарив слугу, девушка вернулась к Гаю. Он метался и стонал в забытьи. Элинор послала за холодной водой и сменила постельное белье. Каждый раз, когда она укрывала брата, он сбрасывал простыни. Врач предупредил ее, что нужно держать Гая в тепле. Постепенно он затих. Из открывшихся ран сочилась кровь. Глядя на его пылающее лицо, Элинор вдруг поняла, что совершенно не знает собственного брата. Когда она подросла, Гая уже отослали из Мелтона, а теперь он лежит здесь при смерти.
Преклонив колени, Элинор обратилась к висевшему на стене образу Мадонны:
— Пресвятая Богородица, я не заслуживаю твоей милости. Но я люблю своего брата. Умоляю тебя, сохрани ему жизнь.
Слезы заструились у нее из глаз. Она должна что-то пообещать, чтобы ее молитвы были услышаны. Эту истину Элинор усвоила еще в часовне Святого Фомы. Можно было бы продать то немногое, что у нее осталось, и поставить множество свечек в соборе. Но доживет ли Гай до утра? Нужно пожертвовать чем-то сейчас, чем-то очень дорогим…
Внезапно перед ее мысленным взором предстал Джордан. Он улыбался, сидя на громадном боевом коне, ветер ерошил его черные волосы, голубые глаза сверкали. Воспоминание было столь ярким, что Элинор ахнула, ощутив укол в сердце. Как же она любит его! Господи, сделай так, чтобы его не ранили в бою. Господи… Элинор в ужасе прикусила губу. Да разве услышит Бог молитвы грешницы, которая просит спасти любовника?
И тут на нее снизошло божественное откровение. Элинор поняла, что нужно сделать.
Грудь ее разрывалась, каждое слово вонзалось в сердце, как удар кинжала.
— Пресвятая Дева Мария, если ты выполнишь мою смиренную просьбу и сохранишь жизнь Гаю, я обещаю… — она закрыла глаза, борясь со слезами, — я обещаю хранить верность мужу до конца дней своих.
Придя в ужас от собственной клятвы и в то же время испытав облегчение, Элинор простерлась ниц и горько разрыдалась.
— Элинор, если хочешь, я могу остаться дома и поухаживать за твоим братом, — предложила Леонора на следующее утро, глядя через плечо Элинор на раненого.
— О нет, не надо, я сама справлюсь. Леонора облегченно вздохнула.
— Я принесу тебе какой-нибудь подарок, — сказала она, выходя из комнаты.
Впервые Гай спокойно уснул. Элинор передвинула свой стул на солнце, наслаждаясь теплом. В каменном здании было довольно холодно, но Леонора уверяла ее, что летом все будут радоваться прохладе. Элинор устало закрыла глаза и задремала. Она не спала всю ночь, но, слава Богу, ее заботы, кажется, пошли Гаю на пользу. Лихорадка прошла, раны перестали кровоточить.
— Донья, — окликнула ее Хуана с порога. Элинор встрепенулась.
— Я пригляжу за ним. К вам пришли.
— Все сейчас на мессе?
Хуана кивнула и, подойдя к постели, поправила одеяло.
С сильно бьющимся сердцем Элинор стала спускаться по узкой лестнице, с трудом удерживаясь, чтобы не побежать. У арки, ведущей во двор, ее ждал Мигель.
— Тот самый мужчина, донья, — шепнул он.
Взглянув в указанном направлении, Элинор ощутила слабость. Высокий широкоплечий мужчина у фонтана мог оказаться кем угодно, но сердце подсказало ей правду.
— Джордан, — вымолвила она, двинувшись к нему через залитый солнцем двор.
Он резко обернулся и, увидев Элинор, не сдержал улыбки, но тут же прогнал ее с лица и сухо сказал:
— Примите мои поздравления, леди Элинор. Я слышал, вы вышли замуж.
От его официального тона Элинор пробрала дрожь.
— Джордан, позволь объяснить…
— Как чувствует себя Гай? — перебил ее Джордан. — Я, собственно, пришел справиться о его здоровье.
— По-моему, немного лучше. Ты поднимешься к нему?
Джордан заколебался. Он понимал, что не должен оставаться, но не мог уйти, не получив ответов на мучившие его вопросы.
— Да.
Элинор вошла в дом, Джордан последовал за ней. Ослепленный после яркого солнца, он споткнулся о громадный горшок с геранью. Элинор инстинктивно потянулась к нему, чтобы удержать, но тут же отдернула руки. Ведь она дала обет хранить верность мужу, и от того, выполнит она его или нет, зависит…
Хуана, увидев чужеземного рыцаря, склонилась в поклоне и вышла.
— Иисусе, его нога! — вскричал Джордан, опустившись на колени рядом с постелью больного.
