стояли снаружи. Она снова стала пленницей.
Лежа без сна, Элинор пыталась придумать, как перехитрить дона Родриго. Можно обратиться к королю Кастилии, когда они прибудут в Севилью. Едва ли дона Педро волнует ее судьба, но попытаться стоит. Кроме того, она наверняка найдет кого-нибудь, кто доставит послание в Бордо принцессе Уэльской. С этими мыслями Элинор наконец заснула.
— Да улыбнется тебе Аллах, прекрасная дева.
От этого приветствия, произнесенного мягким, слегка насмешливым тоном, Элинор похолодела. Ослепленная яркими лучами восходящего солнца, она не сразу узнала стоявшего перед ней мужчину. За ночь дон Родриго из друга превратился во врага. На голове его красовался тюрбан с красным камнем посередине, белый шелк подчеркивал темный цвет лица. Вместо привычного дублета он был одет в белые одежды, перехваченные в талии кожаным поясом, с которого свисала кривая сабля в украшенных самоцветами ножнах. Элинор часто заморгала, но видение не исчезло. Дон Родриго улыбался, положив смуглую руку на рукоятку сабли. К своему ужасу, она обнаружила, что окружена незнакомыми людьми в длинных белых одеяниях, ослепительно сверкавших на солнце. Испанские воины дона Родриго оказались маврами! Неудивительно, что она не поняла ни слова из его приказов. Он говорил по-арабски!
— Добро пожаловать в Андалузию. Наконец-то я могу назвать вам цель нашего путешествия. Мы направляемся в Гранаду. Прошлой ночью вы отвергли возможность стать моей добровольной спутницей. Так что можете считать себя моей пленницей.
Спрятанная в зашторенных носилках, Элинор въехала в Гранаду, последний бастион арабского владычества в Испании. Извилистые улочки привели их к высокому белому зданию на окраине города. Позади него, на возвышении, тянулись стены мощной крепости. В стрельчатых окнах мерцали огни, по длинному парапету расхаживали вооруженные стражи.
Войдя в комнату, Родриго застал Элинор у окна, из которого открывался вид на Алькасар, величественный дворец Мохаммеда, раскинувшийся на окрестных холмах.
— Разве это не великое творение? Ему нет равных в христианской Испании. Когда ты освоишься здесь, мы навестим моего дядю.
— Вашего дядю?
— Мохаммеда, правителя Гранады.
— Значит, все это ложь! Вы не посланник короля Педро.
— Одно другому не мешает. Мой дядя не слишком доверяет дону Педро, хотя и является его союзником. Он очень ценит мои доклады о его друзьях и врагах.
Элинор отпрянула, когда он приблизился к ней.
— Не прикасайтесь ко мне!
— О, ради Бога, Элинор, оставь этот вызывающий тон. Ты моя пленница. Я не лгал, когда говорил, что люблю тебя. Мое сердце принадлежит тебе с первой минуты. Ты отказалась стать моей женой, но я все равно получу тебя — так или иначе.
Повернувшись, он хлопнул в ладоши. Неведомо откуда появились четверо слуг в красных одеждах — двое мужчин и две женщины. Они низко, до земли, поклонились.
— Займитесь госпожой, — отрывисто приказал Родриго. — Постарайтесь уговорить ее не упрямиться.
Минуло две недели. Элинор держали взаперти. Она рыдала и барабанила кулаками в дверь, отказывалась от еды, но затем ослабла настолько, что попросила хлеба. Две женщины, прислуживавшие ей, которые немного знали испанский и английский, уговаривали ее вести себя разумно.
— Позволь нам вымыть тебя. Вода такая прохладная и душистая. А вот сладкий шербет и вино из гранатов. Мы умастим тебя благовониями и оденем в шелка. Не бойся, — увещевала ее одна из мавританок, Рашан, одетая в свободный костюм из оранжевого шелка, перехваченный на лодыжках и запястьях золотыми застежками.
Элинор подняла глаза. У Рашан была смуглая шелковистая кожа. Отделанный самоцветами лиф едва прикрывал высокую грудь, руки украшали золотые и серебряные браслеты.
— Зачем упорствовать? Ты будешь похожа на христианского ангела.
При мысли о еде воля Элинор ослабла. После утомительного путешествия волосы ее свалялись, одежда пропиталась потом. Что толку сопротивляться? Она должна есть, если не хочет умереть.
Смирившись, Элинор с трудом поднялась на ноги и покачнулась.
Вздох облегчения вырвался из груди Рашан.
— Слава Аллаху, — вымолвила она, поддерживая Элинор. Еще день бесплодных уговоров — и ей пришлось бы расплачиваться за упрямство пленницы. Эль Моро бывал жестоким и безжалостным, когда не мог добиться своего. А сейчас он больше всего хотел женщину с золотистыми волосами.
Элинор позволила отвести себя в выложенную голубыми изразцами комнату с небольшим бассейном. Погрузившись в теплую благоухающую воду, она почувствовала себя так, словно тело ее воспарило к небесам. После купания женщины уложили Элинор на мраморную скамью, сделали ей массаж и натерли тело ароматическими маслами. Затем расчесали ей волосы и надушили мускусом.
Тут же в ванной ей подали печенье, гранаты, инжир и апельсиновый шербет.
Элинор ожила, отдавшись на волю судьбы. Она не противилась, когда ее отвели в устланный шелковыми подушками, ярко освещенный альков. Мавританки расчесали ее густые брови и подровняли их пинцетом, глаза подвели тушью, а губы подкрасили, придав им оттенок розовых лепестков.
Из инкрустированного слоновой костью ларца извлекли усыпанные аметистами золотые и серебряные браслеты для запястий и лодыжек. Рашан надела на Элинор полупрозрачные шаровары и короткий лиф, расшитый аметистами и серебром.
— Эль Моро заказал все это специально для тебя, под цвет твоих глаз, — сообщила она.
Элинор улыбнулась, восхищаясь тончайшим шелком, затканным серебряными нитями. Вторая мавританка, Зухра, надела ей на ноги серебряные сандалии, тоже усыпанные аметистами, застегнув на лодыжках узкие ремешки.
Затем, смеясь и болтая, женщины проводили Элинор в просторную комнату. С украшенного орнаментом сводчатого потолка свисали шелковые драпировки, обрамляя широкое ложе с разбросанными по нему разноцветными подушками. При ближайшем рассмотрении постель оказалась застланным ковром возвышением, к которому вели две ступеньки. Атласные подушки с кистями и две лампы из голубого фарфора составляли всю меблировку комнаты.
Усадив Элинор на подушки, Рашан дала ей ручное зеркальце, чтобы та могла полюбоваться собой. Зухра и служанки между тем удалились.
— Ты настоящая красавица, — сказала Рашан, поцеловав Элинор в бледную щеку. — Хозяин останется доволен. Скажи ему, что это я постаралась. Может, тогда он станет милостивее ко мне.
Элинор издала изумленный возглас, увидев в зеркале свое лицо. Подведенные глаза казались огромными, их фиалковый цвет стал глубже, подкрашенные губы влажно блестели. Тяжелые украшения из оправленных в серебро и золото аметистов, обвивавшие шею, запястья и лодыжки, придавали ей экзотический вид. Переливающийся лиловый шелк был того же оттенка, что и ее глаза.
— Рашан, что теперь будет со мной?
Рашан, направившаяся было к выходу, поспешила назад и опустилась на колени рядом с Элинор.
— Не нужно бояться, — сказала она, положив руку на плечо Элинор. — Тебе оказана высокая честь. Господин забыл всех женщин ради тебя. — Ее темные глаза наполнились слезами. — Никто из нас больше не пользуется его благосклонностью. Тебе повезло. Сердце Элинор гулко забилось.
— Никто из вас… Сколько же здесь женщин? — Она не знала, любовницы это или жены дона Родриго Диаса.
— Всего четыре.
— Он… — Элинор запнулась, не решаясь задать вопрос, — он муж всех четырех?
Звонкий смех Рашан разнесся под высокими сводами комнаты.
— Да, и очень страстный при этом. Я единственная не родила ему сына. Боюсь, он меня отошлет.
Рашан жестами велела Элинор лечь на подушки и поспешила прочь.
Не успела Элинор опуститься на постель, как шорох за витой колонной привлек ее внимание. Обернувшись, она встретила горящий взгляд дона Родриго.
