— Ты прекрасна, — хрипло произнес он, выступив из тени. — Как долго я ждал этого момента!
Элинор напряглась, вжавшись в подушку. Сердце ее гулко колотилось, к горлу подступила тошнота. На Родриго было свободное белое одеяние, перехваченное розовым кушаком. Яркий шелк подчеркивал его гибкий стан. Из-под длинного подола выглядывали носки красных башмаков из тисненной золотом кожи. На смуглых пальцах сверкали перстни.
— Я рад, что ты предпочла мирный путь, — мягко произнес он, опустившись на колени.
— У меня не было выбора. Дальнейшее сопротивление не имело смысла.
— Улыбнись, Элинор, — прошептал Родриго. Он провел пальцем по ее угрюмо сжатым губам, вызвав проблеск улыбки. — Ни одна женщина в Гранаде не может сравниться с тобой. Слухи о твоей красоте распространились по всему городу. Даже мой дядя заинтересовался тобой.
— Что вы собираетесь со мной делать?
Родриго улыбнулся:
— Думаю, ты догадываешься. Я люблю тебя и надеюсь на взаимность, хотя знаю, что твое сердце принадлежит другому.
Появился раб с медным подносом, на котором стояли графин, два серебряных кубка и блюдо с пловом. Поставив еду на верхнюю ступеньку, он поклонился и, пятясь, вышел.
Родриго предложил Элинор попробовать сдобренное пряностями кушанье и стал кормить ее с ложечки, словно ребенка. Элинор запивала еду вином. Несмотря на терпкий вкус, напиток нравился ей все больше и больше. У нее вдруг стало легко на душе. Все опасения рассеялись. К своему удивлению, она даже почувствовала себя счастливой, словно это была не она, а другая женщина, возлежавшая на атласных подушках рядом со смуглым мужчиной, не сводившим с нее горящего взгляда. Огонь, пылавший в его глазах, не оставлял сомнения, что он говорил правду, уверяя ее в своей любви.
Элинор отставила еду и откинулась на подушки. Когда Родриго склонился над ней, его красивое лицо в белом тюрбане поплыло у нее перед глазами.
— Я никогда не был так влюблен, — произнес он, лаская ее гладкую благоухающую кожу. — Ты похожа на золотую богиню.
— Это правда, что все эти женщины — ваши жены?
— У Рашан слишком длинный язык. — Он помрачнел. — Нет, не жены — всего лишь наложницы. Когда- то у меня была любимая жена… но она умерла. Я не хотел жениться, пока не встретил тебя. Мужчине разрешается иметь наложниц. Ты не должна ревновать к ним.
— Вы спите с ними со всеми? — спросила Элинор, дивясь собственной смелости.
— Когда возникает нужда. Почему это тебя интересует? Неужели ты собственница?
— Я пытаюсь привыкнуть к мысли, что должна делить с другими мужчину, который клянется мне в любви.
Вместо того чтобы рассердиться, Родриго улыбнулся.
— Пойдем, я покажу тебе мой сад. — Он взял ее за руку. Элинор нетвердо ступила на изразцовый пол. У нее было такое ощущение, будто она плывет. Миновав резную арку, они вышли во двор с журчащими фонтанами. Повсюду были расставлены кадки с цветущими кустами, под навесами из вьющихся растений стояли мраморные скамьи. Еще одна арка вела в сад, центральную часть которого занимал продолговатый бассейн. Над его гладкой поверхностью, заросшей восковыми цветками водяной лилии, били разноцветные струи, а по периметру тянулись увитые розами шпалеры и подстриженный вечнозеленый кустарник. Стройные кипарисы, словно часовые, охраняли прелестный сад с тенистыми дорожками. Теплый сумрак ночи был напоен ароматами жасмина, гвоздик и роз.
Пройдя через благоухающую рощицу апельсиновых деревьев, увешанных незрелыми плодами, они спугнули голубей. При их приближении белые птицы, воркуя и хлопая крыльями, взмыли в воздух со своего насеста, сделанного в виде минарета и установленного на мраморной колонне, увитой цветущей бугенвиллеей.
— Ты сможешь гулять в этом божественном саду, — сказал Родриго, обнимая ее.
Элинор не противилась. Охваченная истомой, она полностью подчинилась его воле, наслаждаясь прикосновением к твердому, мускулистому телу. Уткнувшись лицом в его шею, она вдохнула горячий мускусный запах. Родриго поцеловал нежную кожу у нее на затылке.
— Давай вернемся, Элинор. Скажи, что ты хочешь того же, что и я.
— Да, — прошептала она. — Я хочу того же, что и ты.
Он привлек ее к себе и поцеловал в губы. Когда они направились к дому, странное ощущение, будто она наблюдает за собой со стороны, все еще владело Элинор.
Опустившись на шелковые подушки, молодая женщина взглянула вверх и ахнула, потрясенная красотой потолка. Небесно-голубая ляпис-лазурь, золото и серебро переплелись в причудливом узоре. Здесь не было картин с изображениями святых мучеников, ничего, что напоминало бы о грехах. Одни лишь наслаждения.
Внезапно она ощутила его горячую руку на своей груди. Родриго не спешил, хотя едва сдерживал бурлящую в нем страсть. Элинор возбуждали его прикосновения. Как странно, что все последние дни она только и думала, как будет царапаться и лягаться — словом, делать все, чтобы не позволить ему осквернить свое тело. Что за глупые мысли!
Не сводя с нее глаз, Родриго медленно развязал кушак, и его белый халат соскользнул на пол. Обнаженный до пояса, он оставался в свободных белых шароварах, похожих на ее собственные, но куда более прозрачных. Впечатляющая выпуклость позволяла оценить степень его возбуждения. Перехватив взгляд Элинор, Родриго взял ее за руку, поощряя к ласкам.
Две сущности Элинор боролись между собой: одна — шокированная собственным бесстыдством и другая — забывшая о былых ценностях, отдающаяся наслаждению в чувственном коконе из пестрого шелка, экзотических духов и опьяняющей страсти.
Нектар из серебряного кубка сделал свое дело. Отхлебнув дурманящего напитка, Родриго поднес вино к губам Элинор. Тонкая струйка пролилась мимо и стекла по ее белоснежной груди. Родриго слизнул сладкие капли с ее благоухающего тела. Огненные прикосновения его языка воспламенили Элинор, лишив остатков самообладания. Благовоспитанная англичанка исчезла, оставив вместо себя страстную обитательницу гарема, которая, распустив тюрбан своего господина, притянула к себе его голову. Их тела сплелись, утонув в мягких подушках из разноцветного шелка, где не было ничего, кроме жара в крови, прерывистого дыхания и гулкого биения сердец.
Она не поняла слов, которые Родриго выдохнул на арабском, но сила его страсти говорила сама за себя. Он двигался медленно, не переставая ласкать ее тело. Элинор изнемогала от желания. Наконец, зарывшись руками в ее золотистые волосы, он прильнул к ее жаждущим губам и сделал то, чего так давно и страстно желал.
Глава 14
С башни дворца Джордан взирал на плодородную долину. Пышная зелень радовала глаза, истосковавшиеся по лесистой Англии. Поля, виноградники и оливковые рощи орошались ручьями, сбегавшими с величественных гор со снежными вершинами. Не часто удавалось ему забраться на башню — вид на бескрайние просторы считался слишком большим искушением для раба Сауда.
В этот августовский день 1368 года Джордан ждал окончания аудиенции, предоставленной правителем Гранады Сауду и Тарифе. Солнце то и дело скрывалось за облаками, с гор налетал ветерок, напоенный ароматами зреющих плодов и свободы.
Снизу раздался крик. Это Вольф, товарищ Джордана по несчастью, стороживший внизу, подал сигнал. Рослый германец, прежде чем попасть в плен к маврам, служил наемником во французских войсках.
Быстро сбежав вниз по винтовой лестнице, Джордан появился во дворе как раз вовремя, чтобы занять свое место рядом с Вольфом. Дюжая фигура германца, облаченного в дворцовую униформу — зеленые шаровары и короткий жилет, — имела впечатляющий вид. На мощных запястьях красовались широкие кожаные браслеты с металлическими заклепками, длинные белокурые волосы были зачесаны назад и схвачены на затылке кожаной пряжкой. На первый взгляд Вольф выглядел устрашающе, напоминая о диких язычниках, столетия назад населявших задунайские равнины. Но при ближайшем рассмотрении было видно, что мускулы его подернулись жирком, а на лице застыло выражение безразличия и покорности.
Шорох шелковых одежд и стук каблуков по каменным плитам коридора возвестили о появлении Сауда.
