Эмма вздохнула. Ну что с ним поделаешь?
— Потри мне спинку, хорошо? — попросил Кенни.
Она намылила губку и принялась водить по спине Кенни, медленно спускаясь ниже, к талии, ягодицам, бедрам.
— Тебе придется хранить верность, — горестно причитала она. — Пока мы женаты, тебе следует хранить верность.
Кенни отнял у нее мыло и тихо заметил:
— Вспомни, из нас двоих не я пытался купить партнера на ночь.
— И все же…
Кенни опустил голову и поцеловал Эмму. Она жадно ответила, наслаждаясь вкусом его губ, лаской языка, покалыванием щетины, но поцелуй быстро перешел в зевок.
Кенни заметил это и отстранился.
— Пожалуй, лучше мне подождать, пока ты хорошенько выспишься.
— Чепуха! — Эмма видела, чего стоит Кенни такая выдержка, и постаралась встряхнуться: — Просто я почти не спала ночь, и уже поздно, и… короче, вперед. Правда. Мне хорошо с тобой.
Кенни поднял бровь, повернул Эмму спиной к себе и принялся ловко мыть, едва касаясь пальцами и, казалось, не стараясь возбудить ни ее, ни себя. Но ему это явно не помогло, а когда его палец случайно скользнул по ее соску, выяснилось, что и она постепенно загорается. Эмма потерлась намыленной спиной о его торс. — Эмма! — гортанно вырвалось у него.
Эмма потянулась к нему и поцеловала.
Он взял ее прямо в душе, прижав к стене и приказав обхватить ногами его талию. После, когда они лежали в постели, их тела так переплелись, что словно стали единым целым. Но несмотря на усталость, Эмма заснула не сразу.
Прислушиваясь к его мерному дыханию, она пыталась осознать то, что этот человек — с сегодняшнего дня ее муж. Она любит его, и не скрывает этого, и, уж разумеется, желает телом и душой, но эта пародия на свадебную церемонию не имела ничего общего с ее чувствами к Кенни. Где ощущение духовного родства, Привязанности, которого она искала всю жизнь? Несмотря на страстные ласки Кенни и очевидную симпатию к ней, он не любит ее по-настоящему, а делать вид, что все хорошо, и притворяться перед собой — не в ее правилах. Их отношения так же временны и непостоянны, как дружба с приятелями и коллегами, они так же хрупки и могут легко прерваться, как связь с родителями, которые всеми силами стремились забыть, что у них есть дочь.
Если бы только она могла достучаться до его сердца, разгадать, что он испытывает на самом деле… но он словно тайна за семью печатями.
Наутро ее разбудил негромкий голос Кенни. Он с кем-то говорил по телефону в соседней комнате.
— Я не желаю толковать об этом, Шелби. И не скажу, где мы остановились. Лучше поднеси его к телефону.
После паузы Кенни засмеялся. На этот раз даже голос его изменился. Стал повыше.
— Эй, Пети, это я, Кенни. Слушай, приятель, я вовсе не хотел так внезапно исчезать. Скоро вернусь, и мы пойдем купаться, ладно? Вместе. Только ты и я.
Эмма улыбнулась. Именно эта сторона его характера привлекала ее больше всего.
Снова пауза. Голос стал значительно суше: очевидно, Шелби вернулась.
— Если узнаешь, в каком мы отеле, обязательно проговоришься, и тогда репортеры слетятся, как стервятники на падаль. Да, — сухо подтвердил он, — это была настоящая романтическая церемония. В полночь. Угу. Так и скажу ей.
Он появился в дверях, растрепанный, небритый, как киношный пират.
— Шелби передает привет.
Зная Шелби, Эмма справедливо предположила, что та напередавала еще много чего, но пришлось довольствоваться малым.
Следующие несколько часов они провели в постели, причем Кенни снова взял на себя командование, но при этом был так внимателен к ней, что Эмме не на что было жаловаться.
Наконец они облачились в гостиничные махровые халаты и позавтракали тем, что принес в номер официант. Правда, Эмма не раз пыталась поговорить с Кенни о серьезности предпринятого ими шага, но тот пожимал плечами и переводил разговор на другое, словно они всего-навсего назначили друг другу свидание в субботу вечером. И не более того. Похоже, он не желал иметь с ней ничего общего, кроме секса. Сердце Эммы сжималось все сильнее.
После еды они отправились по магазинам. Кенни пытался спрятаться за огромными дешевыми солнечными очками и бейсболкой, однако посетители магазина все же узнали его и начали приставать с расспросами. Но Кенни, по обыкновению, притворился тупым деревенским простаком, и любопытным пришлось отстать.
Наконец они обрели покой, смешавшись с туристами, которые гуляли по Стрипу. Хотя Эмма и раньше видела снимки Лас-Вегаса, в реальности этот город веселья, выстроенный в пустыне, оказался совершенно иным. С антропологической точки зрения она нашла его довольно занимательным, но не в ее вкусе. Кенни, казалось, прочел мысли жены.
— Пойдем, я покажу местечко, которое тебе понравится.
— Где это?
— Увидишь.
И уже через полчаса они оказались у плотины Гувер-Дам. При виде гигантского сооружения у Эммы захватило дух.
— Конечно, в Англии миллион древних замков и готических соборов и тому подобного, — вставил Кенни, — не говоря уж о потрясных полях для гольфа. Но ты должна признать, это отпадное зрелище!
Его мальчишеский энтузиазм вызывал невольную улыбку.
— Признаю.
Он прижал ее к себе и бережно отвел со щеки локон. Действительно ли она прочла нежность в его глазах или это была просто игра света?
— Милая, я знаю, ты умираешь от желания сесть и начать разбираться во всем, что с нами произошло, пока не заговоришь себя и меня до смерти. Ты намерена составить длинный список, порассуждать о совместимости характеров, обсудить цели ближайшего будущего и задачи очередного десятилетия и бог знает что еще сделать. Но не можешь ты хоть ненадолго забыть обо всем этом? Воспринимать все чуть менее серьезно? Просто развлекаться в надежде, что все постепенно образуется?
Глядя в эти фиолетовые глаза, опушенные стрельчатыми ресницами, Эмма вновь и вновь напоминала себе, что перед ней человек, сделавший лень и безделье своим кредо. Ну… не совсем… по крайней мере удобной маской. Кенни не желал, чтобы кому-то стало известно, как тяжело ему достаются победы. И очевидно, не собирался задумываться над их дальнейшими отношениями. Или она ошибается? Во многом муж оставался для нее тайной. Эмма не считала, что важнейшие этапы в жизни нужно так беспечно игнорировать, но и заставить его серьезно задуматься не сумела. Кенни не прав, но, возможно, просто не знает, как решить такое количество нахлынувших проблем.
И если честно признаться, она тоже не слишком хочет вдаваться в суть дела.
Эта мысль поразила и испугала Эмму. Она, человек, никогда не боявшийся трудностей, сейчас прячет голову в песок! Но желает ли она, чтобы ей прямо сказали, что хорошее отношение — еще не любовь? И что Кенни вовсе не принимает идиотскую церемонию всерьез, просто был расстроен и измучен, когда его втянули в эту авантюру, и теперь горько раскаивается в содеянном!
Стыдясь своей трусости, Эмма смотрела на живописное водохранилище Лейк-Мед и яхты.
— Хорошо, Кенни. Оставим пока этот разговор.
Кенни с облегчением улыбнулся.
— Я когда-нибудь говорил тебе, что ты — настоящее чудо?
— Нет. Только обзывал капралом в юбке.
— Одно не обязательно исключает другое.
— Ты просто шизик! Настоящий псих!
