— Если кто-то был здесь, — сказал Тед, — у него хватило ума уехать.
При мысли о том, что кто-то видел их вместе, ей стало не по себе. Ей позволили притворяться влюбленной в Теда. Но она не хотела, чтобы кто-то знал, что это больше чем игра.
Секс с легендарным любовником мог быть более чем удовлетворительным, но истинное наслаждение она испытала, когда через пару дней продала самое дорогое свое изделие — кабошон из синего римского стекла, оправленный в серебро. Жизнь была чересчур хороша, и она почувствовала некоторое облегчение, когда, выйдя из клуба на следующий вечер, обнаружила, что кто-то с силой провел ключом по корпусу ее развалюхи. Царапина была глубокой и длинной. Однако, учитывая общее жалкое состояние машины, вряд ли это можно было считать катастрофой. Но тут остальные водители стали пронзительно гудеть, по мнению Мег, без всякой причины. Она не могла понять, в чем дело, пока не увидела стикеры, прилепленные к бамперу.
Даром не даю. Зато даю дешево. Злые люди сосут. Я глотаю.
Тед нашел ее на парковке. Присев на корточки, она пыталась оторвать мерзкие стикеры. Она не хотела кричать, но не смогла сдержаться:
— Почему кому-то понадобилось это сделать?
— Потому что они идиоты. Пусти, я сам все сделаю.
Он так мягко отодвинул ее в сторону, что она едва не заплакала и, поспешно выхватив из сумочки бумажный носовой платок, высморкалась.
— Не понимаю подобных шуток.
— Я тоже, — кивнул Тед.
Она отвернулась, а он методично отклеивал стикер.
— Здесь живут очень подлые люди.
— Дети. Впрочем, это их не извиняет.
Мег обхватила себя руками. На клумбах взметнулись фонтанчики воды. Она снова высморкалась.
— Эй, да ты плачешь? — спросил он. Еще нет, но вот-вот начнет.
— Я не плакса. Никогда не была. Никогда не буду.
До последнего времени ей почти не о чем было плакать… Должно быть, он не поверил ей, потому что встал и положил руки ей на плечи.
— Если ты справилась с Арлис Гувер и со мной, значит, и с этим справишься.
— Это… так гадко.
Он коснулся ее волос губами.
— Это всего лишь характеризует ребенка, который так сделал.
— Может, это и не ребенок. В этом городе меня многие не любят.
— И их с каждым днем становится все меньше, — спокойно напомнил он. — Ты все вынесла и этим заслужила уважение.
— Не знаю, почему мне есть до этого дело.
В его глазах засветилось столько нежности, что ей снова захотелось плакать.
— Потому что ты пытаешься выстроить что-то для себя. Без чужой помощи.
— Ты мне помогаешь.
— Как? — Он опустил руку и раздраженно поморщился. — Ты не позволяешь ничего для тебя сделать. Даже пригласить тебя на ужин.
— Даже если забыть о Санни Скипджек, которая вожделеет тебя… Не стоит выставлять наши отношения. Не годится, чтобы грешница вроде меня спала с их святым мэром.
— Это уже паранойя. Единственная причина, по которой я с этим мирюсь, — мое двухнедельное отсутствие в этом городе.
— Твое возвращение ничего не изменит. Наша связь остается тайной.
Он временно отступился и пригласил ее на ужин к себе. Она приняла предложение. Но стоило переступить порог, как он потащил ее наверх и принялся играть в свои точно рассчитанные сексуальные игры. Под конец он удовлетворил каждую клеточку ее тела, не коснувшись ни единой частички души. Мег сказала себе, что так и должно быть.
— Ты волшебник, — выдохнула она. — После тебя все мужчины будут казаться ничтожествами.
Он откинул одеяло, спустил ноги с кровати и исчез.
Немного погодя она нашла его на кухне. Взъерошила его волосы. Тед держал банку с пивом. Вторая ждала ее на рабочем столе.
— Я не слишком хорошо управляюсь на кухне, — раздраженно проворчал он.
Она с трудом оторвала глаза от его торса.
— Не верю! Ты хорош во всем.
Но он прочитал ее мысли и злобно ухмыльнулся.
— Прости, если не дотягиваю до твоих стандартов.
— Ты бредишь, а я голодная.
— Выбери из морозилки что пожелаешь. И может быть, я это разморожу.
С другими женщинами он никогда не говорил так грубо. Мег была готова вспылить. И уже подумывала вновь упомянуть об аукционе, но не посмела.
Мег открыла дверцу холодильника и обнаружила сверкающие стеклянные полки с органическим молоком, пивом, сыром, мясом для сандвичей и несколькими аккуратно помеченными пищевыми контейнерами. В морозилке теснилось еще больше контейнеров: дорогие замороженные органические обеды и шоколадное мороженое.
— Какой-то девчачий холодильник, — сообщила Мег.
— А твой тоже так выглядит?
— Нет, конечно, но выглядел бы, будь я настоящей женщиной.
Уголок его губ приподнялся.
— Надеюсь, ты понимаешь, что не я мою его и пополняю запасы?
— Я знаю, что Хейли покупает тебе еду, и тоже хочу личного помощника.
— Она не мой личный помощник.
— Только мне не говори!
Мег вытащила два помеченных и датированных контейнера: ветчина и сладкий картофель. Кухарка из нее, конечно, неважная, но готовит она куда лучше родителей. Спасибо экономкам.
Мег наклонилась над нижним отделением в поисках зелени на салат. Но тут послышался стук открывшейся двери и перестук каблуков. Мег стало не по себе. Она поспешно выпрямилась.
В комнату вплыла Франческа Дэй Бодин и, раскинув руки, воскликнула:
— Тедди!
Глава 14
На матери Теда были черные леггинсы и ярко-розовый корсет. В блестящих каштановых волосах не проблескивало ни единой седой пряди. Либо ей повезло, либо у нее был прекрасный стилист. Бриллианты сверкали в ушах, на шее, на пальцах, но, как ни странно, это не казалось вульгарным. Она казалась образцом элегантности селфмейд-вумен, наделенной красотой, властью и прекрасным вкусом. Не заметив Мег, она бросилась на голую грудь любимого сына.
— Я так соскучилась!
Франческа выглядела на удивление миниатюрной в объятиях высокого отпрыска. Трудно поверить, что когда-то она родила такого верзилу!
— Я, честное слово, звонила, но у тебя что-то со звонком.
— Он отключен. Я работаю над входным замком, способным считывать отпечатки пальцев.
Он, в свою очередь, обнял мать и отстранился.
— Как прошло интервью с героями-копами?
— Они были изумительны! Все мои ток-шоу удачны, если не считать это животное — актера, чье имя
