Тед раздраженно запустил пальцы в волосы.
— Поверить не могу, чтобы кто-то из этих людей сделал такую мерзость! А может, это кто-то из тех, кто работает с тобой в клубе?
— Это мои единственные позитивные отношения.
Шериф захлопнул блокнот.
— Миз Коранда, вам не следует оставаться здесь одной. По крайней мере до тех пор, пока все это не уладится.
— Поверьте, она здесь не останется, — процедил Тед. Шериф пообещал поговорить с шефом полиции. Тед проводил его до патрульной машины. В этот момент зазвонил сотовый Мег. Мать. Последний человек, с кем она хотела сейчас говорить. И единственная, чей голос так хотела услышать.
Мег пересекла кухню и вышла из задней двери.
— Привет, ма.
— Привет, солнышко. Ну, как работа?
— Класс, ма. Просто класс.
Она уселась на ступеньку.
— Мы с папой так тобой гордимся!
Мать все еще питала иллюзии относительно должности Мег, считая ее координатором клуба. Ничего, скоро Мег ее просветит!
— Честно говоря, работа не слишком интересная.
— Послушай, я знаю лучше других, что это такое — работать с нестерпимо тщеславными людьми. А именно такие чаще всего водятся в загородных клубах! Что и подводит меня к причине звонка. У меня потрясающие новости!
— Белинда умерла и оставила мне все свои деньги.
— Увы, это желание несбыточно. Твоя бабушка будет жить вечно. Она бессмертна. Нет, все проще. Мы с отцом собрались тебя навестить.
Мег подскочила. Перед глазами мелькали нестерпимо уродливые картины. Вспоротые подушки дивана… разбитое стекло… тележка с напитками… лица тех, кто ее ненавидел…
— Мы скучаем по тебе и хотим видеть, — продолжала мать. — Мы так гордимся тем, что ты сумела переломить ситуацию!
— Это… это здорово.
— Нужно выбрать время между срочной работой, но мы скоро все уладим. Негласный визит. Всего на день-другой Мне так тебя не хватает!
— И мне тебя, ма.
У нее есть время справиться с беспорядком в церкви, но это только вершина айсберга. А работа?
Мег оценила возможность повышения в должности до визита родителей. И решила, что у нее больше шансов попасть на «ночной девичник» Берди. Она содрогнулась при мысли о том, что придется знакомить родителей с Тедом. Не требовалось слишком большого воображения, чтобы представить, как мать падает на колени и молит Теда не убивать ее своей мудростью.
Поэтому пришлось поделиться меньшей из бед.
— Ма, хочу сказать… Моя работа… она совсем не впечатляет.
— Мег, перестань себя принижать. Не могу изменить того факта, что ты родилась в семье суперуспешных людей. Это мы странные. Ты нормальная, интеллигентная красивая женщина, позволившая сбить себя с толку. Но теперь все позади. Ты начала новую жизнь, и мы невероятно тобой гордимся. Мне нужно бежать. Пока. Я тебя люблю.
— Я тоже, — пробормотала Мег. И уже когда мать повесила трубку, добавила: — Ма, я не координатор. Я вожу тележку с напитками. Зато мои украшения продаются влет.
Дверь открылась, и появился Тед.
— Завтра я пришлю кого-нибудь прибраться.
— Нет, — устало бросила она. — Не хочу, чтобы кто-то это видел.
Тед понимающе кивнул:
— Тогда посиди здесь и расслабься. Я все сделаю. Она хотела одного: свернуться клубочком и подумать о случившемся. Но слишком много лет она позволяла другим людям убирать за ней.
— Я в порядке. Только сначала переоденусь.
— Тебе не следует этим заниматься.
— И тебе тоже.
Это доброе прекрасное лицо вызывало сердечную боль. Несколько недель назад она бы спросила себя: что человек вроде Теда делает с такой женщиной, как она?! Но в ней что-то стало происходить. В ней росло ощущение самодостаточности, заставлявшее сознавать, что и она чего-то стоит.
Он вытащил на улицу испорченную мебель. Она подмела пол. Управившись в церкви, она пошла убирать на кухне, но обнаружила, что Тед уже все привел в порядок.
К тому времени, как они закончили, уже почти стемнело. Оба проголодались. Они отнесли пиво и остатки от ленча на кладбище и расставили на махровом банном полотенце. Они ели прямо из контейнеров; иногда их вилки сталкивались. Мег хотела поговорить о том, что произошло в доме его матери, но она подождала, пока они поужинают, прежде чем затронуть эту тему.
— Тебе никогда не следовало делать то, что ты сделал за ленчем.
Он облокотился на надгробие Хораса Эрнста.
— И что я сделал?
— Не притворяйся. Не нужно было целовать меня.
Она старалась подавить кипевшее в ней возбуждение.
— Теперь все в городе знают, что мы встречаемся. Спенс и Санни не пробудут в городе и пяти минут, как им все доложат.
— Позволь мне побеспокоиться о Спенсе и Санни.
— Как можно сотворить такую глупость?
«Такую чудесную глупость…»
Тед вытянул ноги.
— Хочу, чтобы ты немного пожила у меня.
— Ты что, не слышишь, что я тебе говорю?
— Теперь в городе о нас знают все. Поэтому смело можешь переезжать ко мне.
После всего, что он сделал для нее, она больше не может сражаться с ним.
— Спасибо за предложение. Но, переехав к тебе, я очень обижу Франческу.
— Я вполне способен договориться с собственной матерью, — мрачно бросил он. — Я люблю ее. Но она не будет диктовать мне, как жить.
— Да, мы все это говорим. Ты. Я. Люси.
Она воткнула палочку в землю.
— Наши матери — женщины сильные. Рассудительные. Умные. Каждая правит своим миром, и все безумно нас любят. Весьма действенная комбинация, при которой трудно делать вид, что они нормальные матери.
— Ты не останешься здесь одна. Тебе даже спать негде.
Мег уставилась на груду мусора, еще недавно бывшую ее мебелью. Тот, кто сделал это, не остановится.
— Ладно, — согласилась она. — Но только на эту ночь.
Она последовала за Тедом к своей развалюхе. Едва они вошли в дом, как он обнял ее одной рукой, а другой схватил телефон.
— Ма, кто-то вломился в церковь и все там разгромил, так что Мег поживет у меня пару дней. Ты ее пугаешь, я на тебя зол, и ты здесь нежеланная гостья, так что оставь нас в покое.
Он нажал кнопку.
— Она меня не пугает, — запротестовала Мег, — то есть не слишком.
Он чмокнул ее в нос, повернул лицом к лестнице и шлепнул по попке, чуточку задержавшись на драконе.
