Среди приглашенных были и Мюрр с Вестой. Он выдавал себя за управляющего одной из дальних провинций, который по какой-то надобности вместе с женой решил посетить столицу.
Этот мир был последним в их «туристическом маршруте», завтра поутру они собирались возвращаться на малютку.
– Ты куда это смотришь, дорогой? – ревниво прошептала Веста, обнаружив, что Мюрр пристально разглядывает одну из обнаженных рабынь.
– Смотри, какой у нее рисунок интересный.
– Рисунок? – Веста непонимающе нахмурилась. – Ну, если рисунком ты называешь ее сиськи…
– Нет, – перебил Мюрр. – Именно рисунок. Вон те линии.
– Ничего не вижу.
– Как же так? – удивился Мюрр. – Такие рисунки есть на всех: на людях, на животных, на птицах. На тебе и на мне.
– На мне? – Женщина с интересом уставилась на свой обнаженный живот.
– Ну да. Вот линия идет. – Мюрр провел пальцем по ложбинке между ребрами Весты, обогнул пупок, устремился ниже.
Она засмеялась:
– Прекрати немедленно, иначе я отдамся тебе прямо здесь, на глазах у всех.
– Подожди до ночи, – улыбнулся Мюрр. – Тогда море станет черным, а звезды огромными. Я утащу тебя купаться, и вот тогда…
Но романтического купания не получилось.
После выступления рабов гостей пригласили на виллу ужинать, а потом жен отправили в отведенные им покои, оставшись чисто мужской компанией якобы обсуждать государственные дела, а на самом деле до хрипоты спорить о политике, пить и забавляться с рабынями.
Мюрр вернулся лишь под утро, тихонько лег, стараясь не разбудить Весту, и тотчас заснул. Проснувшись, он заметил насупленную рожицу жены, но решил не выяснять причину. И так все понятно.
Завтракали в молчании, но не тягостном – Веста была умной женщиной, прекрасно понимала, что целиком зависит от мужа, и поэтому предпочитала не выяснять, как и с кем он проводит время.
– Искупаемся в море напоследок, и домой? – предложил Мюрр.
– Не домой, – раздался вдруг голос Акара, а спустя мгновение и он сам вышел из межмирового туннеля.
– Отец? Ты что тут делаешь?
– Пришел предупредить, на малютку возвращаться нельзя. Придется вам пока пожить в другом месте.
– В каком?
– В одном из обитаемых миров. Его название ничего не скажет тебе, сынок. Но вам там понравится, вот увидишь.
Мюрр пристально посмотрел на отца. Что-то было не так. Он уже привык, что внезапные перемены не сулят ничего хорошего. Его обостренное чутье так и кричало об опасности.
Но на месте все подозрения рассеялись – мир оказался вполне обычным, с лесами, горами, морями, там обитали различные расы разумных существ, и владеющие магией, и нет.
Отец поселил их в живописном безлюдном месте на берегу лесного озера. На следующий же день они отправились на прогулку в лес. Мюрр ушел чуть вперед, а Веста отстала, собирая в траве какую-то ягоду. Внезапно она коротко вскрикнула, словно от страха или боли. Мюрр встревожено остановился, прислушиваясь. От жены его отделяла целая полоска деревьев. Сейчас он не видел Весту глазами, а лишь ощущал ее присутствие внутренним взором. Он знал, что она жива, а вот ранена или нет, определить не мог.
– Веста! Что с тобой?
В ответ раздался новый крик. Повелитель Холода бросился на звук. Внезапно вернулось острое чувство опасности. А вместе с ним и новое странное ощущение – Мюрру вдруг показалось, что его с ног до головы закутывают в плотное невидимое покрывало. Он затряс головой и заозирался по сторонам. Вроде ничего необычного. Лес, как лес. Веста застонала вновь, и Мюрр отмахнулся от ощущений – некогда разбираться. Он побежал, едва не спотыкаясь о корни деревьев. Выскочил на прогалинку и еле успел затормозить перед узким круглым отверстием, почти скрытым в высокой траве. Осторожно приблизился, лег на живот и заглянул внутрь. Колодец. Глубокий. Очень. Хотя воды внутри вроде нет. Стены необычные – красноватые, блестящие. Будто покрытые льдом, в котором растворилась кровь.
– Веста!
Ответа не последовало, но из глубины колодца явственно доносилось чье-то прерывистое, со всхлипами, дыхание. Мюрр потянулся в колодец внутренним взором и опешил – он ослеп! Его внутренний взор перестал действовать! Ощущение плотного, давящего покрывала усилилось. А сам колодец теперь внушал ужас. Повелитель Холода отшатнулся.
– Мюрр! – внезапно раздался из колодца усиленный эхом голос Весты. – Я здесь! Мне больно… Не могу шевельнуться, трудно дышать… – Она закашлялась. – Кровь идет горлом… Мюрр! Ты слышишь меня? Помоги!
– Веста! Потерпи. Я сейчас спущусь к тебе.
Повелитель Холода торопливо размотал с пояса веревку. Этому научил его еще Костас: будь ты хоть трижды магом, но, выходя из дома, не забудь взять флягу, кремень, нож и веревку. А если идешь в лес, то прихвати еще и топор.
Мюрр огляделся, ища, к чему бы привязать свободный конец, но все деревья росли довольно далеко, а глубину колодца сразу определить трудно, во всяком случае, дна не видно. Поэтому мог пригодиться каждый дюйм веревки. «Срублю дерево и положу поперек отверстия». Он выбрал ствол потолще и направил на него поток магии. Вернее, попытался. Но невидимое покрывало, словно пиявка, всосало в себя большую часть волшебной энергии, а той, что осталось, хватило лишь, чтобы срубить с дерева щепку.
– Мюрр! – позвала из колодца Веста. – Больно! Не могу дышать! Скорее, Мюрр!
Повелитель Холода плюнул на магию и схватился за топор. Вскоре срубленное дерево лежало поперек колодца. Мюрр крепко привязал веревку к стволу и начал спуск. Конечно, он мог бы спланировать на крыльях, но колодец оказался слишком узок для такого маневра. Веревка надежнее.
Вскоре Мюрр оказался висящим в колодце, а до дна оставалось расстояние примерно еще в два его роста. Он попытался рассмотреть, куда прыгать. Гладкий блестящий камень, из которого был сделан колодец, слабо светился, создавая призрачный розоватый сумрак. В его свете Мюрр различил на дне женский силуэт.
– Веста! – окликнул он.
Женщина не отозвалась. Ее тело напоминало сломанную, разбитую куклу, а вокруг расплывалась темная лужа. В ноздри ударил резкий запах крови и мочи. Мюрр поспешно разжал руки, спрыгивая на гладкий пол колодца. Надо торопиться! Он хорошо знал этот запах – так пахла смерть…
Мюрр склонился над Вестой. Мертва! Но если вязь жизни еще цела, он сможет ее спасти. Повелитель Холода разорвал на женщине одежду, жадно разглядывая видимый лишь ему рисунок на ее теле. Вязь жизни – так он называл про себя эти узоры. Мюрр не просто видел их, для него они были материальны. Он мог связать разорванные линии в узелки, и тогда человек оживал, а раны излечивались.
От падения с такой высоты вязь жизни Весты превратилась в спутанный клубок. Мюрр распутывал линии, завязывал разорванные узелки, восстанавливая узор, и старался прогнать от себя мысль, что может не успеть. Ведь тогда Веста уйдет от него навсегда! Как Костас. И как Ронна…
Повелитель Холода едва не выл от беспокойства, его сердце сжималось от тревоги, но руки продолжали спокойно и методично работать. Наконец Веста шевельнулась, приоткрыла веки и тотчас застонала от боли.
– Потерпи, милая, скоро боль пройдет, – пообещал Мюрр.
– Ты… плачешь?
– Что? – Повелитель Холода провел рукой по своей щеке, удивляясь, почему она вдруг стала мокрой. – Нет, это… так… Я просто очень испугался потерять тебя, малышка. А теперь молчи и закрой глаза, так мне
