«Что я за злыдень такой? – подумал вдруг князь. – Для чего преследую девицу с её волком, зачем скрываю от зодчего? „Чудо“ давно историей стало и в летописи занесено. А старые дела ворошить – всё равно что снег прошлогодний вскапывать».
– Хочешь вновь свой сон увидать? – спросил он порывисто.
– Иначе зачем бы рассказывать стал? – прозвучало в ответ.
Андрей Юрьевич хлопнул в ладоши. Явившемуся челядинцу велел проводить зодчего в приготовленные хоромы. Сменил парчовый кафтан на простую рубаху, закутался в плащ, надвинул до самых бровей суконную шапку.
Но тут ударило сильно, с раскатом, будто треснула поодаль вершина скалы, и загромыхали, срываясь, камни. Шумно пронёсся ветер. В горнице стало темно.
«Не ко времени гроза подоспела». Андрей Юрьевич склонился к оконцу, постучал досадливо по слюде. В ответ со двора забили сильные струи. Прямо над кровлей раскатился гром. Нечего было и думать идти за овраг, пока не отбушует гроза, не изойдут тучи водой. Князь опустился на лавку. Скучное дело ждать. Вчера он стремился загнать в западню девицу и её волка – сегодня ему не терпелось выпустить их на свободу. Перед глазами неотступно стоял образ храма-богатыря в золотом шлеме. Рядом с этим видением хотелось быть добрым, совершать великодушные поступки. Хозяева волка благое дело спроворили, повернув коней вспять, и, по чести судить, большой награды заслуживали, не темницы. Была ещё одна мысль, тешила она князя. «Где семья, там и дом, – размышлял он, слушая гул дождя. – Девица зодчему приглянулась, через неё он останется во Владимире, в другие земли не поспешит. Девице так скажу: „Ждёт тебя, красавица, не дождётся один человек, и, коли он тебе мил и сладится свадьба, не забудь позвать на честной пир“. Князю представилось, как призовёт он Строителя, чтобы с рук на руки передать ему девицу, как важно вступит Строитель в горницу, но, увидев суженую, позабудет свою гордыню, поклонится в пояс.
Дверь в самом деле приотворилась, только не Строитель появился в проёме, а промокший до нитки Анбал. Порты и рубаха к телу прилипли, волосы – хоть отожми. Переступив порог, Анбал опустился на колени, ткнул в пол мокрой бородой.
– Вели казнить, князь-государь Андрей Юрьевич.
– Никак багром из колодца тебя тянули?
– Пленников я упустил. А что вымок, так дождь почище плетей сечёт.
– Ври, да не заговаривайся. В дым, что ли, пленники обратились и улетели через оконца? Да перестань по полу елозить.
Анбал поднялся, тяжело ворочая языком, принялся рассказывать о неожиданном нападении.
– Сам-то ведь не из слабых будешь, или богатырь какой навалился? – перебил Андрей Юрьевич.
– Какой богатырь, князь-государь? Мальчонка годов пятнадцати, не более того.
– Из себя каков?
– Разглядеть в подробностях времени он не оставил, как барана меня скрутил, замок сдёрнул и вызволил девицу с волком. По всему лесу потом их искал, да следов они не оставили.
– Как же ты путы сбросил, если был связан, словно баран?
– Хитрости одной обучен.
– Какой-такой хитрости?
Анбал нагнул голову, молча уставился в пол.
– Говори, не то настоящих плетей отведаешь.
– Когда станут вязать, руки и ноги силой надо наполнить, чтобы в толщине увеличились. Ослабишь – путы спадут.
– Будет время – на деле перейму. А пока говори: как мальчонка сдёрнул замок, если ключ у меня в кошеле спрятан?
– Разрыв-траву, должно быть, имел. Она замки разрывает.
– Куда направляются, сказывали?
– Место не называли. Одно расслышал: «Владимир навсегда покинем, опасно из-за князя здесь оставаться».
– Хотел было тебя в ключники перевести – повременить придётся. Ступай, покличь Строителя, пусть пожалует, если не накатила опять огневица. Да обо всём, что случилось, молчи.
Строитель тотчас явился, было видно, что ждал.
– Добрые вести по свету гуляют, злые к месту спешат прибиться, – начал князь. – Скрывать от тебя ничего не стану, открою всё без утайки. Запер я в клетку твою лесную красавицу. Для чего это сделал, объяснять сейчас не ко времени. Одно скажу: перехватил в тот самый момент, когда к тебе она поспешала. Замок на клетку приладил отменный, неподкупного стража стеречь поставил. Только пленница ловчей оказалась. Замок она разрыв-травой открыла и была такова. Здешние места навсегда ею покинуты, а куда она с волком своим подалась – на восход, на закат ли, – неведомо. Лес следов не сохранил. Коли веришь мне, – ладно, на том и покончим. Коли закрались сомнения, допроси челядинца-стража.
– Челядинца не надо, – медленно проговорил Строитель.
Хлынувший ливень загнал под землю Иванну, Дёмку и Апрю. В убежище было сухо, тепло. Струйки дождя, стекавшие по проходу, собирались в предназначенное для воды углубление. Апря лежал возле маленького озерца, положив морду на лапы. Он спал. Иванна и Дёмка сидели в углу, на расстеленном войлоке. Разговор вертелся вокруг одного: как им жить дальше.
– До осени продержимся, – в который раз начал Дёмка.
– Летом и птицы беззаботно живут, – в который раз возразила Иванна. – Холода наступят – тогда как?
