– Хоп! – Держась за седло, повисали на конском боку.
– Хоп! Хоп!
Внезапно над полем пронёсся пронзительный голос рожка. Какую весть подавал сигнал? Джигиты остановили коней. Звук повторился. Он нёсся сверху, со стороны шатров. Все головы повернулись туда. На площадке скалы, нависшей над палаточным городом, стоял чёрный конь с белым подтёком на лбу и белой задней ногой. Откуда он взялся? Кому принадлежал? Всадник, сидевший в седле, был закрыт с головой кольчужной сеткой и, как видно, не собирался показывать своего лица. Он протрубил в третий раз и повесил рожок на пояс. Конь попятился к самой скале. Уж не собрался ли всадник ринуться вниз, на поле? Площадка находилась на высоте двадцати локтей. Прыжок грозил верной гибелью.
Всё случилось так быстро, что никто не успел опомниться.
Взвилась и щёлкнула в воздухе плеть. Взвился, подобно Мерани,[10] конь. Прыжок это был или полёт? Конь описал над полем дугу и опустился на передние копыта.
– О-о-о! – раздался тысячеголосый крик. В воздух полетели шапки, платки.
Рассказывали, что есть на армянской земле каменная плита с древней надписью: «Менуа, сын Ишпуини, говорит: с этого места конь по имени Арциви прыгнул под Менуа на 22 локтя». Выходило, что витязь, не пожелавший поднять чабалахи, повторил подвиг, свершённый в далёкие героические времена.
– Слава витязю Кольчужной Сетки! Отважному джигиту слава!
Конь цвета воронова крыла пересёк поле и поравнялся с алым балдахином. Всадник подобрал поводья. Конь красиво отделил хвост, фыркнул, вытянулся и встал как вкопанный. Сухая голова с резко очерченными ноздрями слегка запрокинулась. Выпуклые связки застыли под шелковистой кожей. Всадник выхватил из ножен кинжал. Рубины, вправленные в рукоять, метнулись огненно-красной молнией, и вот уже замер кинжал в земле впереди сверкавшего частокола, а всадник летел к остальным, готовым продолжить прерванную джигитовку.
– Я повсюду искал тебя, отважный герой, – крикнул через поле Шота.
– Мерани до утра побереги, – прозвучал из-под кольчужной сетки ответ.
Конь в самом деле звался Мерани. Великая выучка и выносливость отличали красавца.
И ещё один крик пронёсся над полем. Он раздался из гущи толпы, но слов не смогли разобрать даже стоявшие рядом.
Поле вновь загудело от топота конских копыт. Зазвенели бляшки на праздничных сбруях, на чепраках.
Хоп! – Всадники на скаку перестраивали ряды: ехали то парами, то вчетвером.
Хоп! – Витязь Кольчужной Сетки летел на весу, обхватив руками конскую шею.
– Приблизься, Закарэ, – тихо сказала Тамар.
Закарэ почтительно наклонился.
– Витязь, не пожелавший открыть лицо, – гость нашего праздника, и ни единый волос не должен упасть с его головы.
Тихий голос царицы цариц прозвучал твёрдо и властно.
– Всё будет так, как пожелает Незакатное Солнце, – ответил Закарэ.
«Слепой козопас взялся страной управлять, – обругал он себя мысленно. – Как можно было не вспомнить знакомую выправку, стать? Поистине, понадобилось смятение царицы цариц, чтобы я наконец догадался».
Закарэ подозвал доверенного слугу. Неприметной тенью тот всегда находился рядом.
– Витязь Кольчужной Сетки – гость нашего праздника, и ни один волос не должен упасть во время праздника с его головы, – сказал Закарэ. Слов добавлено было немного, но смысл распоряжения царицы цариц изменился. – Людей возьми, сколько нужно, – заключил Закарэ под конец.
– Смотри, господин, – быстрым шёпотом проговорил слуга.
Закарэ обернулся.
Конь с белой задней ногой и подтёком на лбу скакал по краю плато, за которым начинался обрыв. Всадник стоял на седле, горделиво выпрямившись и скрестив на груди руки.
– Хабарда – берегись! – крикнул он вдруг. В один миг перескочил с конской спины на скалу, сбив устроившихся там горожан, и скрылся за кромкой обрыва.
– Немедля сыскать.
Слуга исчез, как тень в полуденный час.
Протрубили сигнал конца состязаний. Витязи спешились. С конями на поводу они подошли к помосту и склонили колени. Каждого озарила милостивая улыбка Тамар.
– Благодарю вас, мои непобедимые герои, низвергатели царских врагов и защитники порубежных земель.
Витязи вытащили из земли кинжалы. Рукояти кинжалов Шота Руставели и витязя Кольчужной Сетки были обвиты тяжёлыми золотыми цепями.
– Золото присуждено согласно правде и истине, – провозгласил распорядитель. В ответ на справедливое решение раздались радостные крики.
Царица цариц и двор покинули поле, но народ ещё долго не расходился. Начались новые состязания, и многие из тех, кто стоял за верёвками, вышли теперь на поле. Сильных и ловких среди простого народа было не меньше, чем среди знатных, хотя не обучались дети бедняков правилам воинской науки.
