Если так пойдет дальше, он сегодня не вернется домой. Давай попроси, а я подержу его. — И она несколько увеличила давление на единицу площади ступни. — Проси, пока он еще дышит.
Ситуация была безвыходной, оставалось делать хорошую мину при плохой игре. Боюсь даже представить себе, что могли подумать случайные очевидцы этой сцены. В любом случае помочь мне никто не мог.
Меня несколько встревожило, когда к компании присоединилась довольно большая собака. К счастью, она вскоре убедилась, что здесь ничего интересного не происходит, и удалилась на поиски подходящего фонарного столба.
— Давай, Анна, задавай свои вопросы. Финн, кажется, возвращается к жизни.
— Финн. — Она произнесла мое имя тем извиняющимся тоном, которым умеют говорить только дети, у которых что-то на уме.
— Милосердия! Я сдаюсь! Что ты там хотела спросить?
— Это слово — Рэндом? Что оно значит? Спроси у него, Милл!
— О'кей, Милл, убери ногу и дай мне встать.
— Я всегда говорила, что гениям в жизни приходится трудно. Если ты будешь продолжать в том же духе, то плохо кончишь, Финн.
Полагаю, Джон не будет возражать, если я скажу ему, что у него таких проблем отродясь не было. Скажу… если, конечно, когда-нибудь доберусь до него!
Оказавшись наконец на ногах, я сделал в сторону Милли пару незамысловатых, но весьма красноречивых жестов, означавших, что в будущем я ее обязательно задушу.
— Пожалуйста, Финн, никакого насилия! Побольше добра и света, и люди к тебе потянутся. Я бы и сама не отказалась узнать, что это означает. Сделай милость, объясни, что это такое?
— Ну, это что-то вроде… это как бы путаница, я думаю. Что-то, у чего нет формы.
— Чтоб мне провалиться, Финн! Ты хочешь сказать, что это много шума из ничего?
— Ну разве разум — это не прекрасно? — спросила она у мира в целом.
Это было не совсем то, что я хотел сказать.
Формулировка явно требовала дальнейшей доработки.
Пока я валялся мордой в гравий, у меня в голове промелькнула какая-то идея.
— Не беспокойся, Кроха, я спрошу у мистера Джона и, когда вернусь, все тебе расскажу.
— Нет, так дело не пойдет. Тебе не удастся вот так просто вывернуться. Говори сейчас, или ты никуда не пойдешь!
— Слушаю и повинуюсь, мой господин! Джинн из сумки готов приступить к исполнению своих обязанностей. Если мне, конечно, удастся найти эту чертову штуковину. Куда запропастилась эта чертова ручка? Когда нужно, никогда ее нет на месте, чтоб у нее все было хорошо.
До Билла дошло первым; он запустил руку в сумочку Милли и вытащил самопишущую ручку. Я провел дальнейшие изыскания в сумке.
— Матерь Божья, откуда тут столько мусора? С этим можно было бы открыть магазин.
— Ты слишком привязан к тому, что, как тебе кажется, ты знаешь, гений, а кроме того, убери свой нос из моей сумочки. То, что там лежит, тебя не касается. Я не права, дети?
— Тогда как насчет листочка бумаги? Может быть, пока вы еще здесь, нароете мне стол и стул?
Она замахнулась на меня сумочкой, но промазала, что было очень здорово, учитывая совокупный вес всего, что там лежало.
— Бумагу, — потребовал я уже решительнее. — Бумагу!
Она вытащила бумажный пакет с яблоками из продуктовой сумки, раздала его содержимое детям и протянула мне пакет:
— Мне это зачтется?
— Это мы еще посмотрим. Если я правильно понимаю твои мотивы, возможно, и да.
Я яростно потряс ручкой над пакетом, который тут же покрылся россыпью разнокалиберных клякс.
— Вот это, — сказал я, продемонстрировав пакет общественности, — и есть рэндом,[15] ну, более или менее 25. Идея ясна? Никакого порядка здесь нет, расположение клякс довольно случайно. Больше ничего про это сказать нельзя.
— Бьюсь об заклад, Финн, чтобы такое понять, нужно много времени, — сказала Милли.
— Я бы сам так не смог!
Для этого нужны настоящие мозги! Куда уж мне — я ведь просто тупица. Ух… наверное, после всех этих треволнений я неделями спать не буду. Чтобы сделать что-то, о чем даже говорить не можешь, нужны настоящие мозги. Надо бы почаще этим заниматься — давать мозгам роздых.
— Идиоты! — крикнул я через плечо, убегая.
Примерно через час я добрался-таки до Рэндом-коттеджа. И вот какой ответ получил я на Аннин вопрос.
— Всего лишь случайность, — сказал Джон. — Причиной тому всего лишь случайность, и ничего больше. Одна из тех давно позабытых историй, о которых рассказывают в сказках. Мне просто повезло. Дать дому такое имя меня заставила прихоть, причуда. Странно, не правда ли?
Он окинул взглядом комнату, в которой мы сидели.
— Мне нравится звать его так. Больше я ничего не могу рассказать вам об этом слове. Случайность, и все тут.
В его доме и саду все было организовано со столь скрупулезной тщательностью, что слово «рэндом» казалось не слишком удачной шуткой, и Джон всегда улыбался, буде ему случалось его произносить.
Когда я вернулся домой, бумажный пакет, испещренный чернильными точками, был разложен на кухонном столе, а над ним, склонив голову, сидела Анна. Я передал ей содержание своей беседы с Джоном и получил в ответ только «угу».
— Ну, на этом все и кончилось, — подумал я.
Ох, как же я ошибался! Через несколько дней несчастный бумажный пакет с точками чудесным образом превратился в большущий лист картона с еще большим количеством точек. Кроме небрежного «ты все равно не можешь ничего про это сказать!», что на самом деле могло означать что угодно, я не получил никаких комментариев. Я был настолько заинтригован, что чуть не спросил у нее, что же это такое, о чем я все равно ничего не могу сказать. Однако я этого не сделал. Какой прок задавать глупые вопросы, если я даже пока не знаю, во что она так воткнулась? Выслушав это «ты все равно не можешь ничего про это сказать!» в надцатый раз, я почувствовал, что пришло время задать свой вопрос.
— Извини, Кроха, понятия не имею, о чем ты говоришь. Так о чем ты говоришь?
— Сам знаешь. О доме мистера Джона.
— О Рэндом-коттедже?
Она кивнула.
— Ты сам сказал, что не можешь многого об этом сказать. О слове «рэндом».
— Ах, ты об этом?
— Ну…
Когда она так говорила «ну», в целях собственной безопасности стоило нагнуться и прикрыть голову руками. Она ринулась к грифельной доске и вытащила большой кусок белого картона, украшенный кругами и несколькими разноцветными точками. Собравшись с мыслями и тщательно проверив вооружение, она сделала первый залп — ткнула пальцем в красную точку и сообщила:
— Вот это ты, Финн.
— Да ну? А можно я для разнообразия побуду чем-нибудь более значительным? Или жизнеутверждающим?
— Оно значительное, Финн, — заверила она меня. — А вот это — я. — Она указала на синюю точку.
— Приятная компания. А то я уже начинал чувствовать себя как-то одиноко.
Она успокаивающе улыбалась, но то, как резко она втянула воздух, подсказало мне, что по части легкомыслия я, пожалуй, несколько перегнул. Момент не особо располагал к веселью — назревало что-то серьезное. Анна направилась к буфету и извлекла оттуда мой лучший латунный чертежный набор. Никто
