В объятиях страсти

задеть его своим острым, как лезвие бритвы, язычком. Женщины вешались ему на шею, зачастую без всякого поощрения с его сторо­ны, но Сирена вела себя так, словно он был недостоин даже согревать ей постель.

– Передай мои глубокие соболезнования тому несчаст­ному, кто сглупит, взяв тебя в жены. Ему придется снача­ла укоротить тебе язык.

– А я надеюсь, что ваша будущая жена – если тако­вая найдется – окажется не слишком привередлива и со­гласится делить свою постель с мужчиной, который проводит больше времени лежа, чем на ногах!

Трейгер сорвал Сирену с седла так неожиданно, что голова ее пошла кругом. Он перекинул девушку через ко­лено, и его рука безошибочно нашла свою цель.

– Если бы твой отец порол тебя в свое время, мне не пришлось бы сейчас выполнять его работу, – прорычал Трейгер, наслаждаясь ее визгом. – Кстати, бриджи тебе явно узковаты, не говоря уже о том, что ни одна девушка, имеющая хоть какое-то понятие о приличиях, не напялила бы их на себя.

Сгорая от стыда и унижения, Сирена вырвалась и вон­зила в Трейгера свой пылающий взор.

– Как вы посмели! К вашему сведению, я… – Сире­на осеклась на полуслове.

Будь она проклята, если признается этому наглецу, что ее отец высокопоставленный чиновник. «Ничего, – по­клялась она себе, – придет время, и я отомщу Трейгеру в полной мере. А пока терпеливо подожду того восхититель­ного момента, когда увижу его болтающимся на виселице за доставленные мне неприятности».

– Ты? Да ты беспутное создание, которое проводит дни и ночи упражняя свой дерзкий язык, чтобы он оставался убийственно острым, – с оскорбительной грубостью закончил за нее Трейгер.

Сирена лихорадочно искала подходящие слова, чтобы выразить все презрение, какое испытывала к нему. Поняв, что девушка безуспешно ищет достойный ответ, Трейгер самодовольно усмехнулся.

– Вот уж не предполагал, что ты можешь лишиться дара речи, но, должен сказать, дорогая, тебе это к лицу. – И подмигнул ей. – Давай постараемся обойтись без взаимных оскорблений? – Тон его смягчился, и раздражение Сирены несколько улеглось. – Можно, конечно, и дальше поносить друг друга всю ночь напролет, но суть в том, что мы могли бы провести время куда более плодотворно, если ты согласишься дать нам шанс.

Опустив глаза, Сирена принялась изучать гриву своего коня. Пожалуй, она слишком нервничает и перегибает пал­ку, сопротивляясь своему влечению к Трейгеру.

– Поехали, – миролюбиво предложил он. – Я про­вожу тебя домой.

– Незачем, я сама доберусь. – Несмотря на отказ, в ее голосе уже не слышался вызов – звучало только жела­ние заверить, что она сама способна позаботиться о себе.

– Понимаю, милая. Но у меня на душе было бы спо­койнее, если бы я знал, что ты благополучно добралась до своей постельки.

Ее ресницы вспорхнули, и Сирена удостоила его хит­рой улыбкой.

– Вы убеждены, что женщины не могут обойтись без мужчин, верно?

– Некоторые не могут. – Но не ты, Сирена. По-моему, ты способна выкрутиться из самой паршивой ситу­ации, благоухая при этом, как роза.

Это замечание доставило Сирене истинное удовольствие. Наконец-то нашелся мужчина, воспринимающий ее такой, какая она на самом деле, в отличие от Брендона, который явно недооценивал ее независимость. Однако девушка тут же нахмурилась при мысли о том, как разозлится Трейгер, если узнает, что она вовсе не служанка. Не придет ли в ужас от ее поведения, когда откроется, что Сирена принад­лежит к аристократическому семейству, обладающему в обществе известным влиянием? И какова будет реакция на то, что Оливия – ее мачеха?

Они ехали молча, а притихшая Сирена билась над не­разрешимыми вопросами, сравнивая Трейгера с женихом и уже понимая, что не может выйти за Брендона, который слишком многого ждет от нее. Она не любит его, и оба будут несчастны.

– Сирена! Ты никогда не упоминала своей фамилии.

Девушка лукаво улыбнулась.

– Я с удовольствием назову ее вам, как только вы рас­кроете секреты, которые так тщательно оберегаете от меня.

– Мне тридцать три, я не женат и просто ненасытен, когда дело касается аппетитных девиц.

Сирена скорчила гримасу, недовольная его уклончивым ответом.

– Вы невыносимы.

– Это один из моих многочисленных недостатков, – сухо признал Трейгер.

– По крайней мере вы не отрицаете, что у вас они есть. – Сирена натянула поводья, останавливая коня. – Спасибо, что проводили. Мой дом сразу же за холмом.

На самом деле ей оставалось еще две мили пути.

Однако не успела она сделать и шагу, как Трейгер перегнулся, подхватил ее и усадил в свое седло. Ошелом­ленная внезапной атакой, Сирена затрепетала под его не­терпеливым поцелуем. Прошла вечность, прежде чем Трейгер поднял голову и вгляделся в ее тонкие черты. А затем вернул ошеломленную девушку на ее Кречета.

– Ты теряешь восхитительную ночь, Рена, – вздох­нул он. – Какая жалость…

Приподняв шляпу, Трейгер развернул лошадь и не спеша двинулся в обратном направлении, насвистывая легкую мелодию, звуки которой еще долго доносились до Сирены. А она с грустью смотрела вслед, пока его силуэт не рас­творился в сумраке ночи. Наконец, тряхнув головой, чтобы развеять наваждение, всадница свернула с протоптанной тропы и направила Кречета к кустам возле туннеля.