– Кое-что ты делаешь лучше всех, – неожиданно приблизившись сзади, шепнул он ей в ухо и одновременно поцеловал.
Тори отшатнулась, но голый верзила не отставал и все покрывал ее тело поцелуями, от которых по коже шли миллионы мурашек. Он хотел превратить урок плаванья в новый урок любви, но она не хотела принимать в нем участия. Он доведет ее до экстаза, а потом она будет казниться, что опять вела себя как дурочка. Она не простит ему, что он женился не по любви. Он ведь перед Богом клялся любить ее! А теперь она ему не верит ни в чем.
– Давай вернемся к урокам, – сказала она прерывистым голосом, в котором все же чувствовалось, что, к сожалению, его ласки оказывают свое действие.
Дру испустил тяжелый вздох. Эта своенравная кокетка привязала его к себе. Он надеялся быстро сломить сопротивление, но противник был готов к долгой осаде. Уже десять дней Тори не отпускала от себя Вонга, избегая оставаться с мужем наедине и не допуская малейшего намека на возможность интимных отношений.
Признав свое очередное поражение, Дру временно отступил и продолжил урок плавания, восхищаясь красотой жены. Ему потребуется тяжелая артиллерия, чтобы сломить ее оборону!
– Ну теперь, когда ты не боишься глубины, опусти лицо в воду и болтай ногами, чтобы двигаться по поверхности.
Дру продемонстрировал, как надо. Тори растерянно наблюдала, как он мощными движениями, словно нож масло, рассекает водную гладь. Она попыталась повторить. Самым трудным для нее оказалось делать вдох, не прерывая движения. Но с помощью Дру, поддерживавшего ее за талию, она научилась и этому. Вскоре ее бултыхание и впрямь смахивало на плавание.
– А теперь попытайся на спине, – сказал Дру и перевернул ее. Боже, как она была хороша!
Пока Дру смотрел на нее и все не мог насмотреться, она сосредоточенно повторяла заученные движения.
Слабая улыбка играла на его губах, когда он наблюдал за плывущей нимфой. Она научилась плавать неожиданно быстро. Просто поразительно, как быстро. Всего пять минут назад она панически боялась утонуть. А теперь спокойно плывет на глубине, уверенная в своей безопасности.
Пока Тори практиковалась, Дру вылез на берег и завел в реку лошадей, предварительно расседлав их. Затем он взобрался на спину своего коня и прыгнул в воду, подняв тучу брызг, а потом предложил Тори последовать его примеру.
Тори удивилась возможности так необычно использовать лошадей и с восторгом согласилась. Какого наслаждения она лишала себя все эти годы! Водная стихия совсем не похожа на людскую. Она даже пожалела, что не родилась рыбой. В прохладной глубине так спокойно: движения становятся такими плавными, медленными. Здесь нет этих суетных мужчин, от которых исходит беспокойство, нет, конечно, и неразделенной любви…
– Поплавай вместе с лошадью, – скомандовал Дру. – Пусть она несет тебя. Только держись сбоку, а то лягнет.
Тори радостно засмеялась, когда кобыла потащила ее на буксире. А Дру смотрел на нее и радовался и печалился одновременно. Жаль, что не он причина смеха Тори. Сегодня он вызывал у нее только неудовольствие, хотя это все же лучше, чем полное безразличие, как было все последние дни.
Через некоторое время Тори не помнила себя от восторга. Но, бросив взгляд на Дру, опомнилась. Как будто ножом полоснули по сердцу. Счастье было так возможно! Ах, если бы Дру любил ее по- настоящему!..
Мысли вернулись в привычное русло. Дру научил ее плавать, но она никогда не научит его человеческой любви.
Увидев перемену ее настроения, он встревожился:
– Что случилось, Чикаго?
– Ничего, – кисло улыбнулась она. – Все хорошо. Он успокоился, но продолжал время от времени ловить ее взгляды, полные печали. Он вспомнил, какой она была в момент первой их встречи на ступенях церкви в Чикаго. Даже сейчас у него защемило сердце. А как она на него смотрела теми ночами в Де Муане! Он не понимал, что произошло, почему она изменилась, но решил добиться от нее новой перемены, на этот раз к прошлому, к тому времени, когда они составляли единое целое.
Увидев, что Дру стал одеваться и седлать своего коня, Тори печально вздохнула. Она бы предпочла лишний час поплескаться. Но теперь ей ничто не мешает наведываться к воде при первой возможности. Скоро она сможет избавиться от опеки Дру и будет плавать в одиночестве.
Одевшись, она последовала за Дру в уже разбитый китайцем лагерь. Вонг сидел с кружкой в руке у костра, обмотав голову полотенцем и продолжая бесконечный процесс лечения насморка. Он смешил Тори своей верой в народную медицину и самовнушение. Вот и сейчас Вонг заварил бог знает каких травок и сосредоточенно мычал какую-то лечебную песнь.
– Перенеси лагерь ближе к реке, Вонг, – сказал Дру, посмотрев на окружавшие их горы. – Как бы не случилось камнепада.
– Да, мистер Сарриван, – тут же очнулся маленький китаец. – Конечно, я перенесу рагерь сейчас же.
– И присмотри за Тори. А я погляжу вокруг, – добавил Дру, ловко вскакивая в седло. – Вечером, если повезет, мы попробуем на зуб что-нибудь повкуснее бобов, – лихо улыбнулся он.
Тори проводила взглядом всадника, быстро огибавшего гору, на лесистом склоне которой они остановились, и задумалась. Ей стало казаться, что Дру не оставляет мысли добиться ее благосклонности. Во-первых, этот урок плавания; во-вторых – обещание побаловать ее мясом. Он думает, что путь к сердцу лежит через желудок.
Тори опустила голову. Похоже, ее ожидает тяжелая ночь. Ей надо быть начеку. Если Дру коснется ее, она не сможет ему противиться. Черт побери, неужели ей так трудно избавиться от ненужной любви?
Дру – холодный эгоист. Он может по своему желанию включать и выключать эмоции, может любить ее, не чувствуя привязанности или хотя бы благодарности. А вот она, к сожалению, так не умеет. И она не
