— Ну, я же должен я тобой попрощаться, верно? И я хотел бы взять твой адрес и номер телефона. Голливуд не так далеко от Санта-Барбары, и кто знает? Если я в конце концов откажусь от артистической карьеры, то там ведь тоже продают туфли, а я неплохой продавец.
Лиз рассмеялась:
— Хорошо, зайди на минутку, я дам свои координаты.
Он вошел внутрь и ждал у открытой двери, пока девушка писала адрес.
— Возьми, — сказала она, протягивая Джеку листок. — Было приятно познакомиться с тобой, Джек. И мне действительно понравилось наше танго вчера. Я не знала, что так умею.
Внезапно Джек стал серьезным.
— Возвращаясь к вчерашней ночи, — осторожно сказал он. — Я свалял дурака?
— Вовсе нет, — успокоила его Лиз. — Мы прекрасно провели время. Ты, вероятно, остался там до самого конца, когда появились остальные?
— Точно. Именно поэтому я не очень хорошо помню, что произошло перед этим.
— Ну, если это тебя волнует, ты можешь успокоиться. Мы исполнили представление, затем я ушла.
— Хорошо, если это так. — Джек внезапно наклонился и поцеловал Лиз в щеку. — Это было прекрасно, Элизабет, — сказал он. — Я обязательно разыщу тебя вскоре. Ты можешь быть в этом уверена.
Помахав рукой, он отступил в коридор, и девушка захлопнула за ним дверь. Все еще улыбаясь, она заканчивала укладывать вещи, когда опять постучали.
Но это опять был не стюард: за дверью стоял Юлиус Кросби, человек, с которым она не хотела видеться. Лиз молча стояла и смотрела на него, раздумывая, что ему нужно от нее.
— Можно войти? — Я бы хотел поговорить.
— О чем? — нерешительно спросила девушка. Он улыбнулся:
— Если позволишь войти на несколько минут, то я скажу.
— Хорошо, — сказала Лиз. — Но с минуты на минуту должен прийти стюард.
— Это не займет много времени.
Кросби вошел внутрь, оглядел маленькую комфортабельную каюту, закрыл дверь и прислонился к ней спиной. Он молчал несколько мгновений, затем подошел к девушке.
Сердце Элиз громко стучало. Он выглядел совершенно неотразимым сегодняшним утром, одетый в прекрасно сидящий деловой костюм, белую рубашку, галстук. Его хорошо загорелое лицо было чисто выбрито, темные волосы аккуратно причесаны.
— Я хотел узнать, что ты решила относительно работы? — наконец спросил он.
— Пока ничего, — коротко отозвалась Лиз. — Я уже вам говорила, что начну искать работу, когда вернусь домой.
Кросби постоял, гладя в пространство с задумчивым выражением лица, словно решал какой-то вопрос. Девушка настороженно смотрела на него, раздумывая, чего же он хочет. Наконец взгляд его серых глаз остановился на ней.
— Понятно, — коротко сказал он. — Не хотела бы ты поработать на меня?
Элизабет в полном изумлении вытаращила на него глаза. Совершенно сбитая с толку этим невероятным предложением, она не знала, что думать, что сказать. Ее мысли путались. Работать для Юлиуса Кросби? С другой стороны, в этом человеке было что-то, что глубоко волновало ее. Казалось, в нем бурлила сила, которую она не могла понять и ей сопротивляться. И какого рода обязанности он имеет в виду?
— Я не знаю, — наконец растерянно ответила она. — Что я должна делать?
— Ничего обременительного. То же самое, что ты делала до сих пор. Писать под диктовку, заниматься корреспонденцией, записывать с магнитофона, печатать рукописи. — Он помедлил. — В общем, твоя работа будет включать в себя все.
— А именно? — Лиз немедленно насторожилась. Юлиус пожал плечами.
— Например, бегать по поручениям, разговаривать с репортерами, отгонять любителей автографов. — Затем он обезоруживающе улыбнулся. — Может быть, даже иногда готовить. Ты умеешь готовить?
— Достаточно прилично. Хотя, — быстро добавила Лиз, — блюда типа «кордон блю» приготовить не сумею.
— Я и не жду этого. Я не очень привередлив в еде. — Юлиус снова помолчал, улыбка исчезла с его лица, и он серьезно посмотрел на нее. — В этой работе есть некоторые стороны, которые могут оказаться для тебя неприемлемыми, и прежде чем ты примешь решение, я хочу предупредить тебя о них.
— Ну и каковы же они? — осторожно спросила Лиз.
— Только две. Первое: мой почерк почти невозможно разобрать.
— А другая?
Юлиус улыбнулся ей озорной улыбкой:
— Мое несносное поведение, когда я нахожусь в творческом настроении.
Элизабет улыбнулась:
— Это удивляет меня. Ваши книги написаны так ровно, что мне казалось, вы просто выплескиваете их.
Кросби возвел глаза вверх.
— О, если бы ты только знала! — с чувством произнес он. — Это так далеко от истины! Не понять, что такое страдание, пока не попытаешься написать книгу.
— Тогда почему вы этим занимаетесь? Ведь вы не нуждаетесь в деньгах и уже достаточно знамениты.
— Я не могу ответить на этот вопрос, — сказал Кросби. — Это как неизлечимая болезнь. Если подхватил ее, то никогда не сможешь от нее избавиться. — Он снова стал серьезным. — Ну, что скажешь? Думаю, что тебе будет интересно.
Девушка отвернулась, закусила губу и несколько мгновений смотрела в иллюминатор. Хочет ли она работать у него или нет? Элизабет ощущала какую-то опасность. Но она была благоразумна всю свою жизнь и чего благодаря этому достигла! Ей нечего терять! Лиз повернулась и посмотрела ему в лицо.
— Хорошо, — сказала она. — Я попробую. Надеюсь, что не разочаруетесь.
— Почему я должен разочаровываться? Ты же обладаешь секретарскими навыками?
— О да. Я думаю, что эта сторона работы для меня не проблема. Даже, — добавила она, улыбаясь, — готовка.
— Тогда в чем дело?
Девушка вздернула подбородок и окинула его взглядом.
— Просто меня не оставляет чувство, что вы будете очень требовательным боссом. Я должна предупредить вас, моя уступчивость не безгранична!
Кросби, откинув назад голову, рассмеялся.
— Именно это мне нравится в тебе, Элизабет. Ты говоришь то, что думаешь. Кроме того, как я уже объяснял, ты действуешь на меня очень успокаивающе.
Большое спасибо, с горечью подумала Лиз. Снова это ужасное слово. На кончике языка вертелся ядовитый вопрос: не это ли качество заставило его так интимно танцевать с ней вчера вечером, целовать ее, почти остаться с ней в каюте. Но если она действительно собирается согласиться на его предложение, ссора будет плохим началом.
— Теперь, — деловито заговорил Юлиус, — что касается деталей. — Он назвал сумму, которую собирался ей платить, в два раза большую, чем Лиз получала на прежней работе, и одно это убедило ее, что она приняла правильное решение. — Этого будет достаточно? Если ты будешь хорошо справляться, как я надеюсь, и снимешь часть ноши с моих плеч, то периодически твоя зарплата будет повышаться.
— Да, — ответила девушка сдавленным голосом. — Этого достаточно.
— И еще, — произнес он медленно. — У меня нет определенных часов работы, и мне нужен секретарь, на которого можно рассчитывать в течение двадцати четырех часов.
