губы Лиз и целовал так, как будто пытался вобрать ее в себя. Она радостно шла ему навстречу, наслаждаясь вкусом его губ, все еще чуточку пахнущих коньяком.
Незаметно они оказались в холле, не размыкая объятий, и остановились у кушетки. Юлиус быстро сбросил смокинг и развязал бабочку. В этот раз их объятие было еще более страстным. Руки Юлиуса гладили обнаженную спину Лиз, он прижал ее к своим бедрам, и девушка почувствовала всю силу его желания. Это безошибочное свидетельство ее власти над ним наполнило Элизабет радостью. Он ласкал ее грудь, чувственно двигаясь рукой по шелковистой материи платья и задержавшись сначала на одной, затем на другой нежной выпуклости, его пальцы легко, дразняще играли с напрягшимися сосками. Девушка уже не могла ни о чем думать, она целиком была захвачена ощущениями, которые Юлиус в ней пробуждал.
Когда его рука коснулась бретелек платья, и они скользнули вниз, Кросби опустил голову на ее обнаженную грудь, а Элизабет откинула назад голову и изогнулась так, чтобы еще ближе оказаться к его жадно ищущему рту. На мгновение он оторвался от нее и, не сводя глаз с Лиз, стал расстегивать рубашку, путаясь в пуговицах. Девушка протянула руку и положила на его ладонь.
— Позволь мне, — прошептала она.
Не говоря ни слова, Юлиус кивнул и замер. Лиз медленно расстегивала каждую пуговицу, наслаждаясь ощущением постепенно обнажающейся кожи. Положив ладони на широкую грудь, она медленно провела ими по твердым мускулам, плоскому животу, даже отважилась спуститься чуть ниже пояса его брюк.
Застонав, Юлиус схватил ее руки, поднес их к своим губам и заглянул в глубину ее глаз.
— Лиз, — выдохнул он хриплым голосом, — ты уверена?!
Девушка обвила руками его талию и прижалась щекой к гладкой обнаженной груди.
— О, да! — прошептала она. — Я уверена. — Она улыбнулась ему. — Только, Юлиус, я хочу, чтобы тебе было хорошо, а я совсем не знаю, что для этого надо делать! — Она остановилась, смутившись и отвела глаза.
— Продолжай, — поддразнил он. — Говори, какие темные секреты ты таишь от меня?
Она подняла глаза.
— Просто у меня нет опыта. Я имею в виду, что, может быть, тебе придется научить меня… — Лиз замолчала, увидев, как на его лице появляется выражение испуга.
— Ты хочешь сказать, что этого в твоей жизни еще не было?
— Н-ну, да, — запинаясь, ответила Лиз. — Но это не имеет никакого значения!
Юлиус отдернул руки, словно обжегшись, и опустил голову, явно пытаясь овладеть собой. Недоумевая, девушка увидела, как он повернулся и медленно отошел от нее к стене. Торопливо натянув бретельки на плечи, Лиз шагнула к нему.
— Юлиус, — спросила она, протянув к нему руку. — Что случилось?
— Не знаю, — сказал он напряженно. — Но я думаю, что мне нужно выпить. Ты хочешь?
— Нет, нет, спасибо.
Кросби налил немного коньяка в стакан, и откинув голову, одним глотком проглотил содержимое. Затем поставил стакан на столик и замер, повернувшись к ней спиной и опустив плечи. Наконец он подошел к девушке, взял ее за руку и подвел к кушетке.
— Послушай, — сказал он, усаживая ее рядом с собой. — Прежде чем все это действительно выйдет из-под контроля, мы должны кое-что обсудить.
— Но, Юлиус, — запротестовала Лиз, — ты должен предоставить мне возможность решать!
— Не в этом дело, — остановил он ее жестом руки. — Я согласен, это твое решение, но я чувствую за тебя ответственность, принимая во внимание ситуацию… Ты понимаешь, я говорю о… — Он пожал плечами. — О практической стороне дела.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, во-первых, — неожиданно улыбнувшись, ответил Юлиус, — мне нужно будет подыскать новую секретаршу.
— Но почему? Почему мы не можем продолжать работать вместе.
Он покачал головой.
— Не выйдет. Послушай меня. Я думаю, что лучше всего будет, если мы найдем тебе квартиру в городе. — Когда Лиз попыталась протестовать, он поднял руку и остановил ее. — Конечно, я оплачу ее. Об этом не беспокойся.
— Вопрос не в деньгах, — сказала девушка. — Я не вижу причины, почему не могу здесь оставаться.
— Неужели ты не понимаешь, моя дорогая? Из этого просто ничего не выйдет. Если ты здесь останешься, я не смогу работать. — Юлиус коснулся губами ее шеи чуть ниже уха, лаская ее, и положил ладонь на грудь девушки. — Я не смогу держаться вдали от тебя. Ты будешь постоянно меня отвлекать.
Элизабет словно окатили холодной водой. Изложенное так прозаично, обыденными словами, все происходящее приобретало оттенок деловой сделки. Значит, ее ждет судьба Сандры, когда она ему надоест?
— Ты хочешь сказать, — произнесла Лиз, наконец, — что намерен сделать меня содержанкой?
Юлиус отшатнулся, прищурившись.
— Это звучит достаточно грубо, — натянуто произнес он.
— Но это правда, не так ли?
Кросби поднялся с кушетки и стал расхаживать по комнате, Лиз осталась сидеть, напряженная и взволнованная, следя за ним, пока, в конце концов, он с хмурым лицом не остановился перед ней.
— Я не могу смотреть на это по-другому, — сказал он, наконец. — Я несколько раз предупреждал, что я не могу ничего обещать, а ты убедила меня, что это не имеет значения. — Он сел рядом и взял ее руки в свои. — Тебе решать, Элизабет. Ты должна выбрать, чего хочешь, за что ты берешь на себя ответственность. Я не могу принять за тебя решение. Все, на что я способен, — это быть честным и открытым с тобой.
— Я знаю, — сказала Лиз. — Но… перестать работать, уехать из этого дома, поселиться в оплачиваемой тобой квартире… — Она покачала головой и отвела взгляд в сторону. — Это звучит так… пошло!
Девушка не могла признаться, как глубоко она любит. Очевидно, он испытывает к ней сильное физическое влечение, но о любви нет и речи. Что же делать? Лиз не могла оставить его, но сможет ли она выдержать предлагаемые условия, чтобы удержать любимого?
Наконец девушка отняла руки и медленно поднялась.
— Если ты не возражаешь, я пойду к себе, — устало сказала Лиз. — Я очень утомлена, мне надо подумать.
Он встал рядом.
— Конечно, я понимаю. Завтра мне нужно съездить в Лос-Анджелес и отвезти рукопись книги агенту. Вернусь к ужину, и тогда мы сможем поговорить. У тебя будет достаточно времени, чтобы подумать.
— Хорошо…
Юлиус взял девушку за подбородок и заглянул в лицо.
— Не забывай ни на минуту, Элизабет, что ты мне очень дорога. Мне никто никогда не был так дорог. Но я знаю себя. Моя работа — это моя жизнь, и я не могу позволить помешать этому.
Элизабет хотелось закричать, потрясти его за плечи, спросить Юлиуса, как любовь может помешать работе, ведь она очень важна и для нее. Она никогда не сделает ничего, чтобы нарушить строй его жизни. Но девушка знала, что это бесполезно. Его убеждение было непоколебимо, ничего нельзя изменить. Лиз просто должна решить для себя, чего же она хочет, что она может выдержать!
— Я поняла, — сказала она. — Что ж, спокойной ночи, мы обсудим все завтра.
Девушка повернулась и оставила его, зная, что серые глаза Юлиуса следят за каждым ее шагом.
На следующее утро Элизабет проснулась и увидела за окном густой туман, моросил дождь. Ночь прошла в бесплодных попытках найти решение создавшейся ситуации.
Несколько часов она металась в постели и забылась беспокойным сном лишь под утро. Но как только она открыла глаза, ответ пришел сам. Он ей не понравился, но другого выхода не было.
К девяти часам Лиз уже приняла душ и оделась. Юлиус, подумала она, вероятно, уехал и не вернется
