российский корабль.
— Справа на рейде фрегат под российским флагом!
Отдав якорь, «Диана» салютовала пушками флоту союзной Великобритании. Переодеваясь в мундир, Головнин приказал спустить шлюпку. Этикет предусматривал нанести визит командиру порта и местному начальству. За корабль командир был спокоен. Рикорд придирчиво проверял надежность отданного якоря, без суеты, но властно распоряжался мичманам и унтер-офицерам по уборке парусов, приведению в порядок такелажа.
— Англичане небось все глаза на нас пялят, как, мол, русские увальни с парусами управляются, — посмеивался Рикорд, расхаживая на шканцах и то и дело бросая короткие реплики матросам. — Подвязывайте, братцы, все без соплей, реи равняйте по линеечке, канаты в бухточки свивайте.
Головнин, выйдя на палубу, ухмыльнулся, придраться было не к чему.
— Я нынче отправлюсь на фрегат, сие «Спешный», который раньше нас ушел из Кронштадта с «Вильгельминой», но где его спутник, непонятно.
Командир 44-пушечного фрегата «Спешный» капитанлейтенант Ховрин встретил Головнина на шканцах. Он внимательно следил за мастерской постановкой «Дианы» на якорь и похвалил Головнина:
— Твой экипаж лучше моих стервецов срабатывает. — И тут же пригласил Головнина на чашку чая в каюту. Они были коротко знакомы по Кронштадту и прежней службе.
Головнин знал, что «Спешный» отправлен с необычным грузом на эскадру вице-адмирала Сенявина в Средиземное море. Фрегат вез годовое жалование морякам, более двух миллионов золотом и серебром. Сопровождал туда же транспорт «Вильгельмину» с имуществом. На вопрос Головнина командир удрученно махнул рукой.
— Ты же знаешь Чичагова, он шаркает перед государем, а тот приказал доставить в Англию князя Долгорукого со своей половиной и детьми. В Немецком море шторм нас прихватил, — Головнин понимающе слушал. Видимо, это был тот самый затяжной шторм. — «Вильгельмина»-то похуже твоей «Дианы», — продолжал Ховрин, — начала отставать, я же не мог ее бросить, а князюшка взбеленился, требовал идти немедля сюда, княгиня его укачалась. Я приказал Пельгарду переждать шторм в Норвегии и догнать меня в Портсмуте. Да вот уж неделя минула, а их нет. Случаем не встречал?
Головнин сочуственно развел руками.
— Не видал и не слыхал, Николай Григорьевич. А тебе, брат, не позавидуешь, пожалуй, на пороховой бочке спать покойней, чем на твоем багаже. На берегу-то что слышно?
— На берег я сам ни разу не сходил. Послал депешу нашему посланнику в Лондон. Мичманцы мои калякают, покуда на берегу затишок, но англичане зашевелились. В Арсенал и в доки наших не допускают…
Первый визит на берегу, как положено, Головнин нанес главному командиру порта адмиралу Монтегю. Внешне англичане, узнав о цели вояжа, приняли командира шлюпа весьма любезно.
Возвращаясь на шлюп, Головнин купил несколько свежих газет. Бегло пробежал по заголовкам, после ужина задержал в кают-компании офицеров и гардемаринов.
— Нам следует извлечь все выгоды из стоянки в Портсмуте. Завтра же приступать каждому по своей части к ремонту и поправке заведывания. Ты, Андрей Степанович, — командир обратился к штурману, — к утру готовь все три хронометра. Я завтра еду в Лондон, забот немало. Выверить хронометры, весь инструментарий штурманский приобрести, закупить теплую одежду для матросов, провизию, вино, водку и ром, свинец для Охотска. Думаю изготовить две шлюпки легкие, наши-то прочны, дубовые, но тяжелы.
Отпустив всех, Головнин задержал Рикорда, протянул ему газеты.
— Неладное затевается, Петр Иваныч, газеты шумят, что Англии с Россией не по пути, государь, мол наш якшается в союзе с Наполеоном.
— В таком случае нам не след здесь задерживаться, — сразу же высказался Рикорд.
— О том я всю ночь размышлял, более того, задумку имею, через министра нашего в Лондоне испросить у правителей Англии грамоту охранную.
— Какой смысл?
— А такой, что воюющие державы неприятельским судам, подобным «Диане», плывущим для открытий, паспорт дают. По оному виду мы можем свободно входить в порты, принадлежащие англичанам, ежели между нашими державами война откроется.
— Ты-то откуда про сию бумагу прознал? Головнин ухмыльнулся.
— Голь, брат, на выдумки хитра. Нам свою цель достигнуть надобно. Поскольку вверило мне начальство шлюп, обязан все предпринять для предохранения от опасности…
В кают-компании неслышно появился Иван и поставил перед собеседниками стаканы с горячим чаем.
— Рому добавил? — буркнул Головнин.
— Точно так, ваше благородие. — Григорьев направился к выходу.
— Погоди, — остановил его Головнин. — Сей же час, не мешкая, перетряхни весь гардероб, отбери белья две пары, плащ мой, мундир. Почисти штиблеты. Прибери себе амуницию форменную, завтра после обеда отъзжаем с тобой в Лондон, недели на две, не менее.
Когда дверь затворилась за вестовым, Головнин вспомнил:
— Ежели Мур запросится на берег, отпусти его, пускай своих родичей проведает. Кто другой из офицеров и гардемаринов — по своему усмотрению. Только строго предупреди — по кабакам не шастать. Здесь не Кронштадт. Оберут до нитки, а то и ножом пырнут…
В Лондоне, в русском посольстве, за год отсутствия Головнина произошли перемены. Прежний посол, граф Воронцов, не согласный с политикой Александра I, подал в отставку. Недавно на его место назначили тайного советника Дмитрия Алопеуса. К нему-то обратился Головнин в первую очередь.
— Ваше превосходительство, честь имею, флота его величества государя императора, лейтенант Головнин, командир шлюпа «Диана», в Портсмуте пребывающего, — официально представился Головнин.
— Слушаю вас, чем могу служить? — несколько суховато спросил советник.
Головнин протянул ему папку с документами.
— Прошу ваше превосходительство переправить мои рапорты в Государственную Адмиралтейств- коллегию и их высокопревосходительству, господину Морскому министру, с докладами о благополучном прибытии.
Алопеус бегло пролистал документы.
— Видимо, у вас есть просьбы?
— Точно так. Для дальнейшего плавания господином Морским министром заказаны прежде в Лондоне разный мореходный инструмент, а также имущество.
— Да, мне это известно, я получил соответствующее уведомление. По всему кругу ваших забот у нас ведает консул Самуэль Грейг. К нему я дам вам записку, он исправно все определит. Правда, нынче он занемог, но все равно, у него есть помощники.
— Дозвольте еще, ваше высокопревосходительство, в части безопасности нашего вояжа. Как я усматриваю из газет, не все ладно между нашими дворами.
— Похвально ваше отличное знание языка, действительно, это так.
Головнин подробно изложил послу свою задумку. Тот выслушал, не перебивая.
— Пожалуй, ваш замысел удачен, — согласился Алопеус. — Оставьте у секретаря все ваши доводы, и я займусь этим безотлагательно…
В тот же день Головнин побывал у консула Грейга. Оказалось, что он в курсе всех мероприятий, связанных с плаванием «Дианы», но «и был отчаянно болен». Головнин встревожился, а консул его успокоил:
— От моей болезни никакой остановки в деле не произойдет, потому что попечение о них взял на себя мой брат, он в этих делах поболее меня сведущ.
— А как быть с инструментами?
— По предписанию министра Чичагова инструменты для вас готовы, платье для людей заказано. Единственно, что не сделано, так это про свинец я не ведаю. А водку, ром и вино брат мой будет просить в
